Есть вполне конкретный ответ на вопрос, за счёт чего мы будем финансировать модернизацию промышленности в условиях бюджетного дефицита. Если Правительство готово вновь и вновь направлять триллионы рублей на помощь огромным госкомпаниям (среди которых есть и главные доноры бюджета), то почему бы не перераспределить часть этого финансового потока на более активное развитие критических технологий и уникальных нематериальных ресурсов, считает депутат Госдумы РФ Анатолий Аксаков:

– Анатолий Геннадьевич, нынешняя бюджетная и финансовая политика правительства страны с каждым днём всё больше ориентируется на сдерживание роста зарплат и отказ от социальных гарантий. Это вынужденная мера или осознанное движение к неким либеральным стандартам?

– Ситуация в экономике, а значит и с бюджетным процессом страны, очень непростая. Но в кризисное время политика сдерживания социальных расходов чревата дальнейшим углублением кризиса, поскольку снижение доходов уменьшит и без того невысокую покупательную способность населения. Более того, сокращение социальных расходов экономически вредно, поскольку это приводит к сокращению внутреннего спроса и тем самым затрудняет выход из кризиса.

Особенно это опасно для России, которая в условиях действия санкций и контрсанкций развернула масштабную программу импортозамещения. Но кто же будет потреблять товар, произведённый в рамках импортозамещения, если работник бюджетной сферы будет получать меньшую зарплату, а пенсионер – меньшую пенсию?

Кроме того, дальнейшее "ужимание" соцрасходов может привести к нарастанию социальной напряжённости в обществе, особенно в условиях неуклонного роста доли бедного населения в России. По данным мониторинга НИУ-ВШЭ, в первой половине 2016 года был зафиксирован рост уровня бедности среди пенсионеров – из них 31 % оценили своё материальное положение как плохое или очень плохое.

Помимо пенсионеров к наиболее уязвимым группам населения, которые сильнее всего пострадают от недоиндексации, относятся семьи, зависящие от социальных выплат – доля бедных семей в данной категории по итогам первого полугодия 2016 года достигла 70 %!

Это чудовищные цифры, свидетельствующие о том, что миллионы людей находятся на грани социальной катастрофы, и я считаю, что правительство ни в коем случае не должно закрывать глаза на происходящее. К тому же, есть поручение президента В. В. Путина о том, что социальные обязательства государства должны выполняться в первую очередь.

– В последнее время в СМИ регулярно появляются сообщения, что Резервный фонд будет скоро исчерпан и правительство вынуждено будет использовать средства Фонда национального благосостояния. Возможен такой вариант развития событий? И чем это чревато для экономики страны, благосостояния граждан? Или эти фонды и предназначены для расходования в "пожарной ситуации"? Тогда, выходит, уже горим?

– Действительно, существуют прогнозы, согласно которым Резервный фонд будет исчерпан уже в 2016 году, а Фонд национального благосостояния – в 2017-м. Однако эти прогнозы больше похожи на некие "словесные интервенции", призванные скорректировать курс рубля без проведения реальных интервенций на валютном рынке.

Разумеется, нельзя отрицать наличие определённых рисков для резервных фондов, и они будут возрастать при возникновении "дыр" в бюджете. Вместе с тем, в условиях ограничений доступа к мировым рынкам заемного капитала для России в связи с секторальными санкциями, снижением кредитных рейтингов и рисками роста внешнего долга на фоне снижения экспортных доходов ни мегарегулятор, ни правительство не допустят полного расходования резервов, по крайней мере в ближайшие несколько лет.

– Дефицит бюджета России в текущем году может превысить 3-процентный порог. Какие меры необходимо принять правительству, чтобы сдержать рост дефицита?

– На данный момент Минфин и Минэкономразвития представили три альтернативных варианта покрытия дефицита бюджета, которые, соответственно, предполагают либо увеличение НДС, либо повышение НДФЛ, либо рост эмиссии госдолга. Наиболее провальным из этих вариантов является, конечно же, повышение НДС, поскольку это косвенный налог, который перекладывается на конечного потребителя, что в свою очередь приведёт к моментальному скачку инфляции.

Наиболее простым и в то же время наименее проинфляционным решением является увеличение внутренних заимствований за счёт выпуска ОФЗ (облигации федерального займа). По предварительным оценкам Минфина, на середину сентября текущего года чистые займы через ОФЗ в базовом варианте бюджетных проектировок составят около 1 трлн руб. в год в 2017–2019 годах. А далее объём заимствований, которые можно будет привлечь через ОФЗ, будет зависеть от ёмкости внутреннего рынка госдолга и ставок по займам.

Что же касается дополнительных мер, которые необходимо предпринять правительству для сдерживания роста дефицита бюджета, то анализ исполнения федерального бюджета за предыдущие годы свидетельствует о наличии значительных внутренних резервов в бюджетной системе, которые могут быть использованы для сокращения объёмов дефицита. Среди этих резервов – задолженность перед бюджетной системой по уплате налогов, таможенных сборов и штрафов, а также повышение эффективности бюджетных инвестиций, осуществляемых посредством взносов в уставные капиталы и имущественных взносов. Особенно это касается взносов в акционерные общества, госкомпании и госкорпорации, в отношении которых правительству необходимо предусмотреть строгие условия соблюдения инвестиционной направленности при освоении бюджетных средств и ответственность за их нецелевое использование.

При этом указанные средства можно было бы направить на модернизацию производственных мощностей в субъектах Российской Федерации и выполнение инвестиционных программ. Необходимость принятия подобного решения назрела давно.

Начиная с 2005 года на функционирование системы институтов развития из федерального бюджета в общей сложности было выделено более 5 трлн. рублей. Однако эффективность работы российских институтов развития как минимум вызывает серьёзные вопросы – за десять лет они не смогли обеспечить технологический и инновационный прорыв, тогда как зарубежный опыт работы институтов развития показывает, что для этого требуется в среднем пять-семь лет.

Анализ финансовой отчетности институтов развития свидетельствует о наличии значительного пула "плохих долгов", завышенном уровне расходов на содержание аппарата, наличии нецелевых расходов и фактах размещения свободных средств на банковских депозитах при одновременно низком уровне доходов от инвестиционной деятельности.

Поэтому для общего оздоровления системы институтов развития необходимо как можно скорее рассмотреть вопрос о приостановлении бюджетного финансирования тех институтов развития, у которых среднегодовые текущие расходы (т. е. расходы на собственное содержание) превышают 5–6 % среднегодового объема бюджетного финансирования за период 2005–2015 годов, а деятельность получила отрицательную оценку по результатам независимой экспертизы.

– Каким, на Ваш взгляд, должен быть бюджет страны, который сейчас готовится? Есть ли возможность в данных условиях сделать его социально ориентированным? И пойдёт ли на это нынешний состав правительства?

– Особенностью формирования расходной части бюджета-2016 стало сдерживание роста социальных расходов, в частности отказ от индексации расходов на оплату труда отдельных категорий граждан, стипендиального фонда, материнского капитала, иных соцвыплат, а также пониженная индексация всех видов пенсий, что негативно отразилось на уровне жизни россиян. Поэтому, несмотря на сложную социально-экономическую ситуацию, считаю необходимым провести в 2017 году индексацию пенсий, пособий и иных социальных выплат до уровня прогнозируемого на конец 2016 года индекса потребительских цен.

Что же касается "образа бюджета-2017", то с сожалением приходится констатировать, что программный бюджет до сих пор не стал основным инструментом бюджетной политики, обеспечивающим бюджетирование, ориентированное на результат. Низкое качество государственных программ, отсутствие взаимоувязки между показателями, содержащимися в разных госпрограммах, несоответствие целевым ориентирам социально-экономического развития страны ведёт к неудовлетворительному исполнению и снижению эффективности государственных расходов. Поэтому полагаю, что приоритетами бюджетной политики на грядущий год должны стать рациональное использование бюджетных средств и эффективный государственный контроль над их расходованием. Что касается сокращения социальных расходов, то, как я уже отметил, есть поручение президента, и, очевидно, правительство при формировании бюджета его обязано учитывать.

Если же обратиться к вопросам бюджетного обеспечения перспективного развития экономики, ее диверсификации, от которой нельзя отказываться даже в условиях кризиса, то на вопрос, за счёт чего мы будем финансировать модернизацию промышленности в условиях бюджетного дефицита, есть вполне конкретный ответ. Если правительство готово вновь и вновь направлять триллионы рублей на помощь огромным госкомпаниям (среди которых есть и главные доноры бюджета), то почему бы не перераспределить часть этого финансового потока на более активное развитие критических технологий и уникальных нематериальных ресурсов?

Следует отметить, что и в самые благополучные для российской экономики времена государство покрывало около 2/3 расходов НИОКР. В условиях кризиса эта пропорция может и должна быть увеличена – в прямом участии государства в сфере высоких технологий, предназначенных для гражданского использования, нет ничего экзотического. Подобная практика широко применяется в странах с весьма развитыми рыночными институтами – к примеру, во Франции или Южной Корее государство почти безраздельно контролирует атомные технологии.

– Если не искать дно кризиса, а попытаться увидеть просвет, когда экономка страны оживится и пойдёт в рост? Как считаете, это произойдёт фронтально или по секторам?

– Восстановление экономики следует ожидать, на мой взгляд, в 2017–2019 годах, и, по всей видимости, оно будет в большей степени происходить секторально. А основой для этого восстановления могут стать "точки роста", формируемые в результате реализации программы импортозамещения (сельское хозяйство, лёгкая и пищевая промышленность, производство минеральных удобрений, металлургия, возможно, машиностроение). Именно эти отрасли сейчас являются основными драйверами российского несырьевого экспорта, который продолжает активно расти. И, разумеется, существенный вклад в оживление экономики может внести прогнозируемый аналитиками рост мировых цен на нефть.