Первый заместитель председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам подчеркнул, что предполагаемые меры экономии коснутся, прежде всего, среднего класса и малообеспеченных людей.

М. АНДРЕЕВА: Здравствуйте! У микрофона Мария Андреева. Сегодня, в пятницу, 13 ноября, Госдума на заседании приняла в первом чтении проект федерального бюджета на следующий, 2016 год. 239 депутатов – за, 151 депутат – против. Воздержавшихся не было. Возможно, были отсутствующие, сейчас это и узнаем. О том, что готовит нам грядущий бюджет, какие статьи порежут, за счёт кого будем сводить концы с концами, поговорим в этом часе. У нас в студии Эльдар Касаев, консультант нефтегазового бизнеса, член экспертного совета Союза нефтегазопромышленников России. Эльдар Османович, здравствуйте!

Э. КАСАЕВ: Здравствуйте!

М. АНДРЕЕВА: Также в студии Александр Тарнавский, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам. Александр Георгиевич, приветствую Вас.

А. ТАРНАВСКИЙ: Добрый вечер!

М. АНДРЕЕВА: Нелёгкий у Вас сегодня был вечер в Госдуме. Третий гость – Иван Антропов, заместитель директора Института актуальной экономики. Иван Александрович, здравствуйте!

И. АНТРОПОВ: Добрый вечер!

М. АНДРЕЕВА: Александр Георгиевич, так как Вы присутствовали, давайте Вы и начнёте.

А. ТАРНАВСКИЙ: Присутствовал от начала до конца. Более того, поскольку в регламенте написано, что фракции имеют право и обязаны выступить, то выступал от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ".

М. АНДРЕЕВА: Как я понимаю, у вас есть альтернативный бюджет?

А. ТАРНАВСКИЙ: У фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" каждый год есть альтернативный бюджет. В этом году мы точно так же заявили о том, что подготовили свой альтернативный бюджет.

М. АНДРЕЕВА: И, конечно же, ваши поправки не приняли?

А. ТАРНАВСКИЙ: С поправками тоже очень странная история. Принят бюджет сегодня, но есть такая любопытная деталь – наше парламентское большинство в виде "Единой России" сегодня приняло решение дать на подготовку поправок один рабочий день. То есть, кто успеет до 18:00 понедельника написать поправки на текст в объеме 8264 страницы с приложениями, тот эти поправки и подаст.

М. АНДРЕЕВА: 8000 страниц – это текст бюджета?

А. ТАРНАВСКИЙ: Да, и ещё плюс приложения. Это две очень большие сумки. Три Коли Валуевых нужно, чтоб его перенести.

М. АНДРЕЕВА: То есть, вам не жалко бумажной промышленности, и у каждого копия? Или в электронном виде?

А. ТАРНАВСКИЙ: У нас бумажная версия, но в электронном виде тоже всё это было. Важно было прочитать. Ещё важно всем знать, что обычно каждый год бюджет вносился к 1 октября. В этом году нам было настоятельно предложено, а "Единой Россией" проголосовано за то, что Правительство имеет право внести бюджет до 25 октября. То есть, была взята пауза в 25 дней, а это означает, что Дума лишилась 25 дней. Теперь, как Вы правильно сказали, бюджет принят 239-ю голосами при необходимых 226-и, то есть большинство плюс всего 13 голосов. А на поправки ко второму чтению – а дальше уже работы нет – всего лишь один рабочий день. Вот такой у нас жестяк, извините за непарламентское выражение.

М. АНДРЕЕВА: Здесь можно, здесь не парламент. Просто интересно: 8000 страниц – это специальные термины, особая лексика, это множество цифр, то есть, всё довольно сложно. Скажите честно – все 450 депутатов реально читают и изучают 8000 страниц?

А. ТАРНАВСКИЙ: Мне некорректно говорить за коллег, я ко всем отношусь с уважением, и каждый выбирает себе свой путь – кто-то больше встречается с людьми, кто-то пишет законопроекты, кто-то ещё что-то делает, находясь за рубежом. Но я – первый зампред Комитета по бюджету.

М. АНДРЕЕВА: У Вас это – по профилю.

А. ТАРНАВСКИЙ: Да, я – по профилю. Как работали другие, я не знаю. Это на их совести.

М. АНДРЕЕВА: Вот это странно, что есть люди, которые отвечают, например, за спорт и хорошо в нём разбираются. Но это не значит, что они должны голосовать за бюджет, потому что, возможно, они не всё там понимают.

А. ТАРНАВСКИЙ: Я Вам открою страшную тайну – работа в парламенте организована следующим образом. В парламент, по крайней мере, в этот, избраны представители только четырёх партий, депутаты находятся во фракциях этих партий, и, конечно, перед тем, как начинается парламентская неделя, фракция определяется с тем, как будет голосовать. В связи с этим, особенно в "Единой России", достаточно сложно судить, потому что кем-то принимается решение, что надо голосовать за. Поэтому все дружно голосуют за, при этом, в 5 вечера – в час голосования – не всегда все в зале, но все дружно нажимают кнопки, а кто как что делал, смотрел или не смотрел, – это сложный вопрос. В каждой фракции по-своему. В "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" формально 64 депутата, соответственно, больше возможности входить в ту или иную тему, так как нет противоборства в плане выступления по тому или иному вопросу. Нам интереснее работать, потому что и я, и коллеги имеем право выступать по многим темам. Но следующий парламент в сентябре станет другим: половина парламента будет избрана от округов, и люди могут быть независимыми, представлять другие партии, а не только эти четыре, и они будут самостоятельно строить свою работу. Но пока так, как есть. Последний год мы так работает.

М. АНДРЕЕВА: Да, это вопрос будущего. Слушатель тут же спрашивает: "Я не понимаю, зачем держать столько депутатов, если исход голосования решают голоса "Единой России". То есть, имеет место создание видимости самостоятельных решений.

А. ТАРНАВСКИЙ: Очень правильный вопрос, я давно об этом говорил, а одним из первых об этом сказал, как ни странно, Владимир Вольфович Жириновский. Он говорил, что надо ввести норму о том, что в парламенте у любой партии не должно быть больше 40% голосов для того, чтобы партии договаривались. Если у одной партии есть 51% голосов, что сейчас происходит с "Единой Россией", то, конечно, работать невозможно, имея в виду, что три другие партии выступают в роли советчиков для "Единой России", а она уже решает, поддержать или не поддержать. А ещё можно вспомнить, как она эти голоса получила в 2011 году. Это ненормальная работа.

М. АНДРЕЕВА: На это Владимир Чуров всегда говорит: "есть доказательства – приносите в ЦИК, мы разберёмся".

А. ТАРНАВСКИЙ: Ну, пригласите Владимира Чурова.

М. АНДРЕЕВА: А он к нам приходил.

А. ТАРНАВСКИЙ: Понятно-понятно. Мы люди незлопамятные, но историческая память не только у нас, но и у многих других присутствует.

М. АНДРЕЕВА: Это был Александр Тарнавский, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам. Мы услышали какие-то общие вещи о том, как принимался бюджет. Возьмём общие параметры: доходы бюджета – 13 триллионов, расходы бюджета – 16 триллионов, есть превышение доходов над расходами. Дефицит бюджета составляет 3%. Ну и заложенная в бюджет цена на нефть – 50 долларов за баррель. Обратимся к Эльдару Касаеву, консультанту нефтегазового бизнеса. Как вы расцениваете такую цифру? Правильно, много или мало заложили?

Э. КАСАЕВ: Заложили то, что могут. Сразу скажу, Вы совершенно справедливо в начале отметили – тяжёлая пятница, а фактически – пятница 13-е, чёрная пятница. Мы уже привыкли к таким определениям и эпитетам. Давайте посмотрим, что на нефтяном рынке происходит: несколько недель подряд опять снижение, нефть на минимумах, и даже если идут какие-то отскоки вверх, то тут же нивелируются, и аналитики опять озвучивают нам вереницу факторов. Вкратце, это рост добычи в США, несмотря на то, что буровые установки сворачиваются. Сейчас был плановый ремонт НПЗ, много нефти вышло на рынок из Африки, поэтому американцы ещё и увеличили внутренние коммерческие запасы нефти, которые они могут сбыть на рынок. Конечно же, для цен на мировом рынке это негативная тенденция. Есть и другие тенденции: все остальные традиционные поставщики – страны–участницы организации ОПЕК, Норвегия, Нидерланды, Россия – также наращивают поставки нефти, несмотря на то, что цены низкие. Но чтобы хоть как-то получить доход, нужно сбывать больше нефти. Например, по статистике этого года, за период с января по сентябрь мы увеличили поставки в Европу на 6%. Сейчас у нас идёт конкурентная борьба с теми поставщиками, которые являются традиционными и крупными, как Саудовская Аравия, но которые выходят на рынки, ранее считавшиеся несостоявшимися. В частности, Саудовская Аравия активно наращивает поставки чёрного золота в Польшу, Швецию. Также есть информация, что идут поставки из крупного государства, обладающего запасами нефти и поставляющего её за рубеж, Ирака, на рынок Венгрии. И вполне возможно, что география будет расширяться, а это уже конкуренция с Россией, и здесь нам будет ещё сложнее получать нефтедоллары. В оправдание скажу, что, несмотря на заложенную цену в 50 долларов, недавно была озвучена информация из Центробанка, что были рассмотрены так называемые стресс-сценарии при цене нефти ниже 40-ка долларов за бочку. И это уже хорошая тенденция. Значит, люди, которые у нас принимают решения, обладают вполне адекватной информацией и, видимо, поданной людьми, которые всё-таки смотрят правде в глаза, – цена на нефть может опуститься гораздо ниже нынешних уровней, и готовиться нужно.

М. АНДРЕЕВА: Есть очень разные оценки – кто-то говорит, что она отскочит, кто-то – что она опустится ниже 40-ка долларов.

Э. КАСАЕВ: Простой пример – руководители наших крупных нефтяных компаний, которые с нуля прошли по карьерной лестнице и не понаслышке знают нефтяную отрасль: один говорит, что цена будет 20 долларов за баррель, а другой – 200 долларов. Где здесь истина? Если посередине, то всё равно 50 долларов не получается. А есть ещё один хороший пример, который я уже не раз озвучивал на различных площадках и хочу рассказать радиослушателям, для размышления. Я в своё время работал в государстве Катар по линии Министерства иностранных дел. Это крупное государство на энергетическом рынке, но совсем маленькое по площади, даже Московская область больше. А по населению тем более – там около 2,2 миллионов жителей, из которых коренные катарцы составляют только 300 тысяч. Вот там, даже в так называемые тучные годы, когда нефть стоила свыше 100-та долларов за бочку, в бюджет всегда закладывали цену ниже – в районе 80-ти долларов – во избежание форс-мажоров.

М. АНДРЕЕВА: Это был Эльдар Касаев. Напомню, что у нас в студии также Иван Антропов, заместитель директора Института актуальной экономики. Иван Александрович, какие у Вас есть претензии к бюджету? Он Вам кажется сбалансированным или несбалансированным, правильным или неправильным?

И. АНТРОПОВ: Самая главная претензия к бюджету или, вернее, вопрос к тем, кто его принимал – где они планируют взять недостающие средства на покрытие дефицита бюджета? Это раз. И два: за счёт чего планируется рост доходной части по сравнению с 2015 годом, по каким параметрам планируется увеличить доходы? Разница между 2015 и запланированным 2016 годом составляет примерно один триллион рублей. Как мы все можем видеть, экономическая ситуация в стране кардинально не меняется, пока не видно никаких факторов улучшения экономики и, соответственно, увеличения поступления сборов. Единственная тенденция, которая пока заметна, – это то, что наше Правительство решило возложить всю тяжесть пополнения бюджета на предпринимателей.

М. АНДРЕЕВА: Вы имеете в виду повышающийся сейчас налог на малый бизнес?

И. АНТРОПОВ: Повышающийся налог на малый бизнес, налоговый манёвр нефтяной отрасли. Это отдельная история, поскольку это крупный бизнес. Также можно взять плату за проезд грузовиков по трассам. То есть, со всех сторон идёт ужесточение налогов. Кроме того, принимаются, на мой взгляд, несколько странные меры – я имею в виду достаточно свежую новость о том, что налоговики обязали работодателей делать вычеты из зарплат сотрудников в счёт погашения задолженности по налоговым платежам.

М. АНДРЕЕВА: Да, сегодня была такая новость. Вы говорите, что не видите точек роста. Чем тогда объяснить следующее заявление Эльвиры Набиуллиной об укреплении российской экономики: "Структура российской экономики меняется, ситуация с импортозамещающими отраслями стала более устойчивой". Какие данные у главы Центробанка? Какие-то другие, не такие, как у всех?

И. АНТРОПОВ: Опять-таки, взять импортозамещение – смотря по каким отраслям. Если рассматривать растениеводство как отдельную показательную отрасль, то да, там можно получить очень хорошие, приятные цифры – рост порядка 40%. Но если чуть-чуть отступить в сторону и расширить поле зрения, то ситуация крайне тяжёлая. Возьмём промышленное производство – здесь рост в плане импортозамещения совсем минимальный, на уровне 2%. Средства производства у нас в России как не производились, так по-прежнему и не производятся, что опять-таки тормозит сам процесс импортозамещения. То есть, чтобы нам наладить импортозамещение, нам надо в какой-то части отказаться от импортозамещения и позволить войти в страну инструментам производства.

М. АНДРЕЕВА: Мы сегодня тоже много разговаривали с экспертами, экономистами. В том числе, бюджет комментировали Оксана Дмитриева, Михаил Хазин. Так вот, когда речь заходит о программе импортозамещения, всё сводится к тому, что её просто нет. Александр Георгиевич, мы в последнее время так часто употребляем это слово. Получается, мы говорим, о том, чего нет в бюджете?

А. ТАРНАВСКИЙ: По факту нет, но есть желание, чтобы она была. Прежде, чем уходить вглубь бюджета, хотел бы сказать две вещи, среагировать на поставленные вопросы. Давайте для читателей и слушателей назовём две цифры. Когда Правительство 24 октября передало бюджет в Думу, там было два ключевых параметра: по доходам мы должны собрать 13,7 триллиона рублей, по расходам – 16,1 триллиона рублей. Дальше, в развитие того, что сказал Эльдар, – Счётная палата и наш Комитет сказали: "Не слишком ли оптимистична предложенная цена в 50 долларов за баррель?". Была некая пауза, потом была сказано, что считали от Brent, а оказывается, что мы продаём Urals.

М. АНДРЕЕВА: Подождите, а кто об этом не знал? Мне кажется, уже все знают, что у нас Urals.

А. ТАРНАВСКИЙ: Минфин, наверное, не знал. Какая-то хитрая была игра. А позавчера министр финансов публично всех огорошил: оказывается, даже заявляя 13,7 триллиона рублей, они поняли, что ещё 1 триллион мы не доберём из-за этой цены. Поэтому, дыра в бюджете может быть ещё больше. Теперь вопрос по поводу того, откуда деньги. Пока – из Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Такой ход мы ещё можем сделать в следующем году, а потом дыру в 3 триллиона будет нечем закрывать.

М. АНДРЕЕВА: А Резервный фонд в этом году мы уже более чем наполовину израсходовали.

А. ТАРНАВСКИЙ: Да. И сейчас мы закроем эту дыру между двумя цифрами на 90% из Резервного фонда, на 8% из Фонда национального благосостояния и по мелочам из других источников. То есть, всё в следующем году отдадим, а дальше, через год, надо будет сводить баланс, а баланс вообще никак не сводится. Здесь возникает вопрос – куда мы идём, что мы делаем? Вот это импортозамещение на самом деле вещь парадоксальная, потому что опустили весь бизнес за счёт того, что рубль подешевел. Экспортёры нефти, наверное, порадовались, что у них из-за девальвации получилась дополнительная выручка. Сегодня на заседании сказали, что нефтекомпании получили дополнительно 400 миллиардов, и голосовали о том, что 200 миллиардов надо у них забрать. Заберём, но то, что рубль стал дешёвым, – это же мощнейший удар по всем гражданам России, которые раньше летали в Египет, Турцию, покупали путёвки за валюту, покупали товары. Малый и средний бизнес брал кредиты, покупал оборудование. В этой связи мера неоднозначная. Да, импортозамещение появилось в сельском хозяйстве, не во всех отраслях, но эта мера – временная и не совсем спланированная. Самое главное – то, что мы не видим у Правительства программы действий: в каких отраслях делаем импортозамещение, под какие проекты. И на следующий год этой программы тоже не будет, хотя они попросили зарезервировать деньги. Они сделали два мощных резервных фонда, чуть ли не под триллион. То есть, мы режем, копим, у тех забираем, у этих забираем, но надо думать, где мы можем заработать, куда мы должны вкладываться. Задача, если очень коротко, – зарабатывать на мировом рынке, используя наши природные ресурсы. Может, я сейчас крамольную вещь скажу, но надо не нефть экспортировать, а нефтепродукты. То же самое про древесину: мы лес везём в Финляндию, а там делают бумагу и продают сюда. То есть, необходимо экспортировать не сырьё, а продукты с высокой добавленной стоимостью. Мы 98% мелованной бумаги и картона получаем назад. Мы сумасшедшие? Как так можно жить? Американцы научились, китайцы научились, азиаты научились, Европа научилась. Мы же не глупее. В этом плане мы Правительство просто не понимаем. Мы задаём вопросы Правительству и не понимаем, куда мы движемся. Ведь нам успех и развитие может дать экономический рост. Если нет экономического роста – ничего нет, и над этим надо думать, а Правительство нам даже ничего не обещает. А если нет экономического роста, то мы просто идём вниз.

М. АНДРЕЕВА: Эльдар Османович, меня это потрясло: по словам Александра Тарнавского, не все даже различают Brent и Urals. Urals дешевле, это наш вид. Она считается погрязнее, да? И почему мы, кстати, всегда ориентируемся на стоимость Brent?

Э. КАСАЕВ: Потому что к нашей марке Urals привязана именно эта марка, так скажем, бенчмарк, европейская нефть. Вообще Brent названа по названию месторождения, и мы используем эту эталонную марку для того, чтобы отсчитывать котировки уже для нас. Американцы, в свою очередь, используют WTI – нефть, которая добывается в Техасе. Она, кстати, гораздо лучше по своим качествам, по количеству примесей и серы, и должна стоить дороже. Но из-за того, что американцы уже 40 лет держат эмбарго на поставки своей нефти, они для себя нефть сделали более комфортной по цене, не поставляя её широко на международные площадки, а только тем государствам, с кем есть соглашения о свободной торговле. Но сейчас идут разговоры, чтобы Конгресс США законодательно разрешил американским производителям нефти поставлять сырьё за рубеж, и это добавит ещё больше конкуренции. Для нас, в том числе, это не очень хорошо.

М. АНДРЕЕВА: Слушатель задаёт следующий вопрос-предложение: "Финансовый рынок нефти в руках у американцев, значит, у нас будут проблемы по этим направлениям. Если в нашем бюджете принята цена 50 долларов, логично предположить, что будет 40 и ниже. Может, вообще не нужно озвучивать наши расчёты? Молча сверстали, молча поправили, молча приняли. Громко нужно говорить о том, что если у нас всё будет плохо, то разнесём всех в хлам".

Э. КАСАЕВ: Не зря наш слушатель написал "финансовый рынок нефти". Речь идёт о том, что есть реальный рынок нефти, то есть, добыли какое-то количество и продаём, а есть спекулятивный, биржевой – это котировки, которые мы смотрим. И здесь, как раз таки, американцы очень сильно накручивают эту нефть. Есть данные, что рыночная цена нефти сейчас, даже с учётом того, что предложение и спрос не коррелируют, предложение больше, чем спрос, около 65-ти долларов. А мы что видим? Примерно 45, и падала ниже. Почему? Пожалуйста: ФРС США, состоящая из госбанков, постоянно нас кошмарит ставками. Как отреагирует доллар, так реагирует и нефть. Когда мы действительно льём воду на мельницу американской валюты здесь, на нашем рынке, то мы ещё больше себе усложняем ситуацию в будущем, потому что цены на нефть ещё больше проседают. Как бы мы ни заявляли устами наших руководителей, что наш бюджет не привязан к нефти, он привязан. Надо вещи называть своими именами.

М. АНДРЕЕВА: Иван Александрович, слушатель задаёт такой интересный вопрос: "Как вы считаете, Правительство намерено саботировать процессы импортозамещения, или это следствие непрофессионализма его состава?". Как Вы полагаете, в этом преднамеренность или глупость? Может, профессионалов не хватает в Минфине и Минэкономразвития?

И. АНТРОПОВ: Нет, здесь дело не в преднамеренности. Здесь дело в том, что решения зачастую принимаются чересчур радикальные, без точного, детального просчёта последствий. Скорее всего, речь идёт по большей части о непредусмотрительности. То есть, перед принятием решения всегда необходимо оценить риски, преимущества и недостатки. Здесь же, судя по всему, превалировала политическая составляющая, было волевое решение запретить импорт и развивать импортозамещение. Как его развивать, уже в детали не погружались.

А. ТАРНАВСКИЙ: А можно Ивану немного помочь? Ещё один важный тезис, простой и понятный любому слушателю: сделать импортозамещение – это, в значительной мере, реализовать ряд инвестиционных проектов. Например, не закупать колбасу из Италии, а построить колбасный завод в Курске и производить здесь колбасу. А для того, чтобы купить технологию и сюда её поставить, нужно, во-первых, время – год-два, во-вторых, деньги, то есть, взять кредит. И возникает вопрос всем нам и Правительству – кто сейчас может прогнозировать, какой курс валюты будет через год – 1 к 60 или 1 к 140. Поэтому есть определённые риски, и у предпринимателя нет никаких гарантий того, через год он не обанкротится. А у него ещё возьмут личные поручительства, и наши госбанки будут его ловить по миру и требовать деньги, и правильно будут делать. Поэтому сейчас никто и не хочет рисковать, а свободных средств нет. Это огромная проблема. Сегодня у нас был вопрос Эльвире Набиуллиной – основы кредитно-денежной политики. Она с одной стороны говорит: "Рубль должен быть стабильным, не двигаться". А с другой стороны говорит: "Мы должны наращивать резервы Центробанка вплоть до 500 миллиардов долларов". То есть, наращивать – значит покупать валюту. Сейчас вслед за экспортёрами, которые не понимают, как торгуется валюта и какой будет курс, на рынок выйдет ЦБ и начнёт скупать валюту. И все – малый бизнес, индивидуальные предприниматели – смотрят и напрягаются, потому что не понимают, что будет с курсом завтра. Кто будет заниматься импортозамещением? Наверное, лишь совершенно смелые люди авантюрного характера. И я понимаю этих людей, когда они хотят подождать и посмотреть, что будет хотя бы в течение года-двух. Это многих останавливает.

М. АНДРЕЕВА: Иван Александрович, ответите?

И. АНТРОПОВ: Да, полностью согласен. Проблема доступного долгосрочного капитала – одна из самых важных сейчас. Если просто взять статистику, то сейчас порядка 75% кредитов, которые выдаются бизнесу, краткосрочные – сроком менее года. То есть, у предпринимателей в принципе нет возможности сделать какой-либо прогноз. Если уж государство не может спрогнозировать доходы бюджета и всё время откладывает этот момент, то что говорить о рядовых предпринимателях?

М. АНДРЕЕВА: Я правильно понимаю, что, исходя из того бюджета, который мы сейчас пока имеем, без поправок, ожидается больший удар по бизнесу, по пенсионерам.

А. ТАРНАВСКИЙ: Я не хочу, чтобы Вы обвиняли в каком-то критиканстве или большой политике. Сегодня нашей фракцией была очень коротко сформулирована позиция. Во-первых, из-за этого бюджета люди в течение следующего года будут жить хуже.

М. АНДРЕЕВА: Все?

А. ТАРНАВСКИЙ: Средний класс и бедные, малообеспеченные люди, потому что пенсия достаточно не индексируется, социальные выплаты не индексируются, семьи, находящиеся в трудной ситуации, получат меньше денег. На образование денег меньше, 92% от нынешнего уровня. На здравоохранение – 96%. То есть, всех порезали – средний класс, малообеспеченных людей, обычных людей и трудящихся. Во-вторых, мы не зарабатываем, а только у всех отбираем. И, в-третьих, если бы все мы жили плохо, то мы бы зубы сжали и потерпели, хотя просвета никакого нет. Так вот, сегодня выяснилась масса фактов, что не всем плохо, и всё-таки некоторые предприятия крупного бизнеса, как мы говорим – олигархического, по-прежнему сохраняют свои льготы и дополнительные возможности. Я не хочу никого обижать, но факты сегодня звучали, их много. Кое-кого не обижают. Поэтому, данный бюджет не очень справедливый в том плане, что средний класс и малообеспеченные пострадают существенно, а кое-кто не пострадает вообще. У нас же основная проблема в том, что 10% населения страны имеет в руках или контролирует 90% национальных богатств. И проблема не в зависти, а в том, что это чревато социальным взрывом. В развитых азиатских, европейских странах всегда работает подоходный налог в виде прогрессивной шкалы, который как-то это перераспределяет. Но у нас этого нет, у нас для всех единая ставка, и проблема не в том, чтобы что-то забрать у богатых, а в том, что это даёт сигнал обществу. Если ты умнее, талантливее и заработал больше, то больше отдай, помоги сегодня бедному предпринимателю. А этого люди не видят, а если они не видят перспективу, у них часто опускаются руки.

М. АНДРЕЕВА: Вы, "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", давно предлагали ввести прогрессивную шкалу налогообложения.

А. ТАРНАВСКИЙ: Не только мы, и КПРФ предлагала. Просто это элемент стандартный – возьмите Америку, Европу, Японию. Это общемировой механизм, который не только решает проблемы с деньгами, но и снимает социальную напряжённость.

М. АНДРЕЕВА: Иван Александрович, почему отказываются принимать прогрессивную шкалу? Верите ли Вы, что в ближайшее время примут?

И. АНТРОПОВ: Очень сомневаюсь, что примут. Как уже говорилось, все налоговые реформы сводятся только лишь к повышению налогов, несмотря на то, что наша налоговая система устроена так, что совершенно не даёт каких-либо стимулов предпринимателям к расширению своего производства, к открытию бизнеса в каких-либо проблемных регионах, вроде моногородов.

А. ТАРНАВСКИЙ: Хотел бы ещё привести следующий аргумент, который тоже сегодня звучал в зале. У нас по разделу "Национальная экономика" вроде дали столько же денег плюс индексация. Но на что дали? Здесь важно это понимать. Дали в основном субсидии, как это делалось в прошлые годы и в этом году, на поддержку неэффективных производств. Это означает продление жизни умирающему больному. Наверное, это неплохо – там решаются проблемы занятости. Но мы-то все говорим о другом – нам нужна инновационная экономика, инновационные подходы, субсидирование процентной ставки. Хотя Набиуллина сегодня говорила: "Давайте подождём, чтобы ставка была низкая за счёт таргетирования инфляции". Но мы умрём, пока мы дождёмся этой низкой ставки. Нам надо брать прорывные проекты в рыбной, лесной, нефтяной отрасли, туда вкладываться. Туда, откуда нас ещё не выдавили, – нефтепереработка, нефтехимия, самолётостроение, медицина.

М. АНДРЕЕВА: Сейчас, кстати, в сфере самолётостроения хоть что-то делается – МС-21, новые двигатели.

А. ТАРНАВСКИЙ: Да. Вот необходимо выбрать эти отрасли, давать длинные льготные кредиты, потому что на этот рынок не так легко пробиться. Так вот этого нет, мы этого не видим. Я не беру тему оборонки – там, может быть, конъюнктура помогает, и мы молодцы, держимся. Но это совершенно отдельная история, я говорю про гражданские отрасли. По большому счёту, мы стоим на месте и видим, что Правительство мечтает, чтобы нефть отросла, но, думаю, Эльдар разочарует руководителей Правительства – не отрастёт.

М. АНДРЕЕВА: Слушатель спрашивает Эльдара: "Какие мероприятия, и в каком объёме заложенные в бюджет на 2016 год, направлены на избавление от нефтяной зависимости?". Я так понимаю, никакие.

Э. КАСАЕВ: Здесь вещи надо называть своими именами. Александром совершенно справедливо было отмечено, что здравоохранение в тяжёлом положении. Я даже не буду комментировать, чтобы ещё больше не расстраивать людей перед грядущим уик-эндом. Давайте возьму образование: поскольку у меня близкий друг работает в одной из лучших школ города Москвы, то эта информация из первых уст. Сейчас Правительство нам говорит, что мы имеем среднюю заработную плату по городу для учителей в районе 70 тысяч рублей в месяц. Казалось бы, очень хорошие показатели. Но как эта средняя плата получается? Учителям настолько ужесточили график, добавили дополнительные часы, какие-то ещё нагрузки. Например, учитель труда тут же работает ещё и охранником. Получается, чтобы ему поднять зарплату с 50 до 70 тысяч, нагрузку в три раза увеличили, – то есть, он ещё и недополучает. Давайте дальше: еду с другом в "Музеон" – известный парк нашей столицы. Раньше в воскресенье всегда была бесплатная парковка в этих местах. Теперь 100 рублей в час сделали. То есть, вот такими вещами мы пытаемся заполнить бюджет. Ещё что делаем? Если взять мою, нефтяную сферу – налоговый манёвр, который совершенно справедливо отметил Иван. Налог на добычу полезных ископаемых увеличивается, что не позволяет заниматься операциями с нефтью, нефтепереработками и нефтехимией на внутреннем рынке, а экспортная пошлина снижается. Сейчас в итоге обманули нефтяников, потому что вот недавно пришла новость – экспортную пошлину оставили прежней. Получается, что инвестиционный цикл в силу специфики у нефтяных проектов большой, чиновники обещают благоприятную налоговую атмосферу, но постоянно нарушают обещания и вводят какие-то новые механизмы, душат нефтяников. Я никого не защищаю: недра принадлежат народу и управляются государством, а менеджмент в лице компаний просто осуществляет какие-то операции и львиную долю отдаёт в бюджет. Но если Вы обещаете людям четыре года не трогать налоговую ставку и потом её дёргаете, то что Вы ожидаете от них в перспективе? Да, сейчас Вы заполните бюджет, а потом будут прорехи большие, а латать их нечем.

М. АНДРЕЕВА: Иван Александрович, вот тоже интересная вещь: целевая инфляция на следующий год – 6,4%. Я правильно понимаю?

И. АНТРОПОВ: Да, грубо говоря, инфляцию планируют снизить в два раза.

М. АНДРЕЕВА: Да, так вот Эльвиру Набиуллину спрашивают, за счёт чего. На что она отвечает, что за счёт импортозамещения и диверсификации, которых, как мы сейчас выяснили, нет.

И. АНТРОПОВ: Абсолютно отсутствуют.

М. АНДРЕЕВА: А где логика? Это какой-то замкнутый круг. За счёт чего тогда инфляция у нас будет 6,4%?

Э. КАСАЕВ: Это женская логика, Мария.

И. АНТРОПОВ: Да цифр вообще много странных. Взять тот же рост ВВП: планируется, что в 2016 году, без учёта инфляции, он составит 7,2%, а с учётом инфляции – 1% с небольшим. Опять-таки, откуда этому взяться? Пока всё идёт к тому, что в 2016 году просто будут проедаться остатки резервов, при этом не будет создаваться ничего нового, и в 2017 год страна входит с пустыми карманами.

М. АНДРЕЕВА: Нам пишет человек из Канады: "В Канаде правительство на днях выдало Bombardier льготный кредит, считай, подарок, на 3,1 миллиарда". Александр Георгиевич, что-нибудь подобное делается у нас в отношении авиационного комплекса имени Ильюшина, например?

А. ТАРНАВСКИЙ: Хотелось бы, чтобы делалось. Я могу назвать один успех нашего Союза промышленников и предпринимателей, как мы говорим, "профсоюза олигархов" – в этом году на разработку профессиональных стандартов дали 150 миллионов рублей, а в следующем году хотят дать 300 миллионов рублей. Я не понимаю, что это такое – "разрабатывать профессиональные стандарты". Вот РСПП получит в два раза больше денег. Получит ли что-то комплекс имени Ильюшина – не знаю. Всех остальных существенно урезают. Повторюсь – нет предсказуемости, нет плана действий. Если бы министром был я, я бы собрал всех и объявил публично: "Вот наша отрасль. Берёмся за авиацию, за нефтехимию". Ведь каждый в своей сфере профессионал. Необходимо всё расписать и показать бизнесу, политике, элитам, и вложиться, дать льготные кредиты, поддержать. Надо выйти на международные рынки, чтобы продать продукцию. Эльдар может рассказать, как это нелегко – торговать нефтью. И собрались бы, сделали в этом году десять проектов, в следующем – пятнадцать, и было бы понятно, как мы движемся. Но этого нет. Единственное, что мы слышим от Правительства – всё будет хорошо. Этими словами сыт не будешь.

Э. КАСАЕВ: Александр, а вот недавно на комиссии по ТЭК Президент выступал, читает и задаёт вопрос: "Почему такой вопиющий случай, что у нас тарифы на продажу российской нефти и нефтепродуктов номинированы в долларах, хотя это противоречит законодательству? Куда смотрят контролирующие органы?". Не надо вопрос задавать. Вызови, публично лиши должности и накажи.

М. АНДРЕЕВА: Понятно. Слушатель пишет: "Те депутаты, которые проголосовали за бюджет, обворовали пенсионеров". Спасибо Вам большое. К сожалению, время подошло к концу. В студии были Эльдар Касаев, Иван Антропов и Александр Тарнавский. Продолжим обсуждать бюджет уже на следующей неделе.