В середине октября главой думского Комитета по вопросам семьи, женщин и детей была назначена Ольга Епифанова, проработавшая заместителем Елены Мизулиной четыре года. В интервью "Ленте.ру" новый председатель рассказала, как будет улучшать жизнь женщин с детьми:

– Вы из семьи военного, проходили службу в вооруженных силах, имеете звание заслуженного работника торговли. Почему в 2011 году, избравшись в Госдуму, вы занялись семейной тематикой?

– Все мое детство прошло в военных городках, где служил отец. А первое торговое образование пришлось применить в декретном отпуске: тогда я стала заниматься предпринимательством, чтобы заработать на жизнь. К окончанию декрета надо было принимать решение, возвращаться ли в армию. В моей компании к тому времени работали 60 матерей-одиночек, поэтому выбор я сделала в пользу предпринимательства.

С каждым годом я все больше замечала, что мне как директору компании приходится брать на себя те задачи, которые, по идее, должно решать государство. И по мере роста предприятия социальная нагрузка тоже росла. Мы ремонтировали квартиры пенсионерам, обустраивали больницы, отправляли детей на олимпиады и так далее.

В 2009 году я пошла на выборы, чтобы разобраться, чем же заняты народные избранники. Стала депутатом Архангельского областного собрания (на Север Ольга Епифанова переехала вслед за мужем – Прим. ред.), зампредом Комитета по предпринимательству. И на этом посту занималась, в том числе, социальной проблематикой.

В то время прокуратура выносила представление области в связи с нарушением прав матерей: шесть лет в регионе не работали молочные кухни, катастрофически не хватало детсадов и яслей, мамы с колясками начали выходить на митинги. Ясли и молочные кухни – это то, что спасло меня в 90-е. Через 20 лет выясняется, что не осталось ни того, ни другого, сильно выросло количество матерей-одиночек. Оказалось, что жизнь женщины, родившей ребенка в XXI веке, намного тяжелее, чем была даже в сложнейшие 90-е, когда зарплаты не платили.

Один из законопроектов, который мне удалось провести в 2011 году как областному депутату, – о субсидиях семьям, стоящим в очереди в детский сад. С тех пор они получают по 2 тысячи рублей ежемесячно.

– А проект по возрождению яслей у вас есть?

– По яслям вопрос не решен, да и государство такой задачи не ставит. Но потребность в них высока. Женщина с рождением ребенка вынуждена работать, поскольку ежемесячное пособие на дитя составляет 50 рублей в месяц. Но с работой сложно, потому что ей некуда деть ребенка. Этот вопрос надо решать: либо увеличивать декретные, либо обеспечивать женщин достойной занятостью на дому. В Комитете лежат несколько законопроектов об увеличении декретных, но пока в этом вопросе мы не находим поддержки.

– Чем займетесь в первую очередь в качестве председателя Комитета Госдумы?

– На чем-то одном сосредоточиться точно не получится. Одна из первоочередных задач – это работа над Семейным кодексом, поскольку этот основополагающий документ, принятый еще в 1995 году, во многом устарел. За его сухими нормами скрываются большие семейные проблемы. Взять нормы об актах гражданского состояния. Сейчас, если у женщины родился ребенок в течение 300-от дней после развода, ЗАГС автоматически записывает в отцы ее бывшего супруга, даже если она написала заявление, что ребенок от другого. И только через суд можно добиться, чтобы в свидетельстве о рождении была корректная запись. И таких мелочей много.

В конце сентября в первом чтении были приняты поправки, устраняющие правовые пробелы и противоречия в кодексе. Так, в статье 69 говорилось, что родительских прав может быть лишен родитель, совершивший преступление в отношении ребенка либо супруга. Но реальность такова, что многие родители нынче в браке не состоят, поэтому на них ответственность не распространялась.

Готовятся еще два законопроекта, совершенствующие общие начала семейного законодательства, в том числе в той части, которая касается регламентации оснований для лишения родительских прав.

Концептуальная проблема Семейного кодекса, на мой взгляд, состоит в том, что не родители определяют будущее своего ребенка, а государство. Лишение родительских прав должно стать крайней мерой ответственности, потому что ни один опекун не будет для ребенка лучше, чем родные родители. Сейчас органы опеки могут прийти в многодетную семью, которая живет бедно или в стесненных жилищных условиях, и просто ребенка забрать. В августе получил общественный резонанс случай, когда грудной ребенок, изъятый органами опеки, умер в больнице Новороссийска.

У родителей должна быть презумпция невиновности, а у властей – понимание, что в семью вмешиваться нельзя. В законе об основных гарантиях прав ребенка, принятом в 1998 году, описано, кто такие дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации, но это определение можно интерпретировать как угодно. Критериев семьи в тяжелом положении нет. Поэтому в одном случае опека помогает семье, в другом – забирает ребенка. Человеческий фактор здесь надо свести к минимуму.

– Что делать с неплательщиками алиментов?

– Борьба с ними – одно из направлений нашей работы. В текущий созыв был принят закон, запретивший неплательщикам выезжать за границу. В результате число родителей, которые начали выполнять свои обязательства, существенно возросло.

В Комитете по конституционному законодательству рассматривается проект закона о приостановлении действия водительских прав за неуплату алиментов. Надеемся, что он будет принят. В Белоруссии и Казахстане эта мера привела практически к 90-процентному сбору алиментов.

С судебными приставами обсуждается и такая мера как лишение лицензий на охоту и рыбалку – это очень актуально для северных регионов.

Европейская практика намного жестче. Гражданам, отказывающимся содержать детей, затруднительно даже что-либо купить в магазине – там это контролировать проще, поскольку практически все расчеты ведутся в безналичной форме.

Продолжаются дискуссии вокруг инициативы о минимальном размере алиментов, не зависящем от дохода родителя. Нет решения о создании алиментного фонда – чиновники решили, что это дорого для бюджета. Вместе с тем есть хороший европейский опыт, связанный с функционированием таких фондов: если родитель не платит, прячется или не работает, то деньги на содержание ребенка выделяются из фонда, а бросивший семью родитель становится должником государства.

– Сейчас много говорят о проблеме семейно-бытового насилия. Нужен ли специальный закон о его профилактике?

– В Семейном, Уголовном кодексах и в КоАП достаточно статей, предусматривающих ответственность за насилие по отношению к членам семьи. Только в УК их около 70. Здесь сложность в том, что пострадавшие либо вообще не пишут заявления в полицию, либо на следующий день его забирают. Поэтому достоверной статистики по домашнему насилию нет. На мой взгляд, нужно развивать антикризисные центры, где женщина могла бы получить помощь и остаться на некоторое время. В небольших городах антикризисных центров порой нет вообще, и женщина, которую избивает муж, вынуждена прятаться у соседей или знакомых.

– Есть ли будущее у инициированного Комитетом законопроекта о выводе абортов из системы ОМС и запрете продажи препаратов для медикаментозного прерывания беременности?

– Поскольку отзыв Правительства был отрицательным, законопроект будет переделываться. Здесь также стоит говорить о необходимости антикризисных центров. Например, в Москве есть Фонд Андрея Первозванного, он реализует программу "Святость материнства", обучая психологов и врачей тому, как убедить женщину не делать аборт. По их статистике, ни одна женщина, отказавшаяся от аборта, не оставила своего ребенка. Получается, что самое главное – это в начале беременности дать "неделю тишины", выявить проблему и помочь в ее решении.

– Недавно на Комитете обсуждался вопрос параллельного импорта игрушек. Вы заострили внимание на куклах Monster High. Будете их запрещать?

– "Монстров" я привела только в качестве одного из примеров. Дело в том, что игрушки влияют на самоидентификацию ребенка, могут внушить ему, что он некрасивый, какой-то не такой и даже привести к психическим расстройствам. Подтверждение тому – истории, когда взрослые парни и девушки делают пластические операции, чтобы стать похожими на барби и кенов. Только с виду куклы безопасны. Однако депутаты не могут запрещать игрушки, у нас другие задачи. Мы должны решить, какие условия нужно создать для нормального развития детей.

Что касается дискуссии о легализации параллельного импорта игрушек, то у нас есть опасения, что в итоге рынок могут наводнить некачественные товары. Кроме того, это сузит возможности для отечественных производителей. Даже в условиях запрета параллельного импорта нам поступает множество писем от родителей, обеспокоенных тем, что на рынках продаются опасные для здоровья игрушки. При проверках выясняется, что завезены они нелегально.

– Что вам дала совместная работа с Еленой Мизулиной?

– Очень многое. Она великолепный наставник с огромным парламентским стажем (Мизулина избиралась еще в первый состав Совета Федерации в 1993 году, думский Комитет по вопросам семьи возглавила в 2008 году – Прим. ред.). Это необыкновенный профессионал в области семейного, уголовного, конституционного права, за четыре года она меня многому научила. Кроме того, она очень открытый человек. Мне достался Комитет, в котором нет межпартийных распрей, в котором даже работа аппарата организована идеально. Хочу подчеркнуть: никто не уволен, весь коллектив сохранен. С Еленой Борисовной мы будем взаимодействовать, тем более, что в Совете Федерации она стала заместителем председателя Комитета по конституционному законодательству. В ее ведении как раз будет находиться семейное право.