Посмотрев, как та или иная политическая партия предлагает перераспределить бюджет, можно понять, что лежит в списке её приоритетов. Полезного вмешательства государства в развитие малого и среднего бизнеса, здравоохранения и образования сегодня не наблюдается. Шаг за шагом идёт поэтапный обратный процесс. Так считает член Центрального совета партии, член Совета Палаты депутатов, сенатор Антон Беляков.

– Антон Владимирович, Вы много лет были депутатом Госдумы от партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, а с 2013 года являетесь представителем исполнительной власти Владимирской области в Совете Федерации. Пригодился ли Вам прежний опыт работы?

– Конечно, пригодился. Хотя у верхней палаты есть своя специфика. И дело даже не в том, что это палата регионов, в ней нет партийных фракций и каждый сенатор представляет либо законодательную, либо исполнительную власть своего региона. Государственная Дума готовит законы, и все согласования, дискуссии с Правительством и Главным правовым управлением Администрации Президента происходят на уровне нижней палаты. Поэтому у Совета Федерации часто нет возможности сказать своё веское слово. На мой взгляд, с точки зрения работы в подготовке законодательных инициатив верхняя палата реализует себя недостаточно. Так, возможно, имело бы смысл, чтобы третье чтение или поправки ко второму чтению готовила бы именно верхняя палата. Целесообразно было бы выстроить систему, при которой можно было бы внимательнее относиться к отзывам законодательных собраний и представителей исполнительной власти регионов и активно имплементировать эти инициативы при подготовке ко второму чтению. Роль, отведённая сегодня верхней палате в законодательном процессе, могла бы быть усилена. Другие нюансы работы в верхней палате – это персональный состав, огромное количество "политических мастодонтов", у которых колоссальный опыт. Мой "сосед по парте" – Владимир Иванович Долгих, который не просто периодически поправляет заместителей министров и руководителей федеральных структур, задаёт им вопросы по существу, а в любой момент готов прочитать лекцию по политэкономии высокопоставленному чиновнику. Это восхищает. Тёплые слова могу сказать о Николае Ивановиче Рыжкове. Работать в команде таких людей – серьёзная школа.

– Почему Вы, врач-педиатр по профессии, стали в Совфеде членом комитета по экономической политике? Это было Ваше личное решение или чья-то рекомендация? Удаётся ли Вам в этом комитете отстаивать программные принципы Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ?

– Выбор комитета, в котором я работаю в Совете Федерации, – это, безусловно, моё личное решение. Будучи социал-демократом, на заседаниях комитета по экономической политике я всегда принимаю решения согласно своим политическим убеждениям. Что же касается моего образования, то помимо того, что я доктор, я ещё и юрист. В прошлом созыве Государственной Думы я работал в Комитете по вопросам собственности. Есть ряд сугубо экономических вопросов, которыми я занимаюсь. Так, я представляю Национальное объединение строителей и состою в Совете Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих. Это крупнейшие сообщества. И работу в рамках корректировки законодательства о банкротстве и базового закона о саморегулировании, которую я вёл в нижней палате, продолжаю в Совете Федерации. Я создал рабочую группу при комитете по экономической политике по вопросам саморегулирования, и это большая часть моей законодательной деятельности. Мною внесена законодательная инициатива, которая, надеюсь, прекратит постоянный "оброк" в процедуре банкротства. Дело в том, что много лет назад было принято решение обязательно публиковать в газете "Коммерсант" информацию о любом имуществе, выставленном на торги. И сегодня для того, чтобы хоть что-нибудь продать в процедуре банкротства, надо заплатить "Коммерсанту" за публикацию об этой продаже. Нередко стоимость публикации превышает стоимость самого лота.

– Сегодня много говорится о развитии малого и среднего бизнеса. Наблюдаете ли Вы реальную помощь предпринимателям со стороны государства? Кто, на Ваш взгляд, больше прилагает усилий к тому, чтобы изменить инвестиционный климат в стране – исполнительная или законодательная власть?

– Единственным объективным мерилом в этом вопросе является бюджет. Посмотрев, как предлагает та или иная политическая партия перераспределить бюджет, можно понять, что лежит в списке её приоритетов. Если мы посмотрим нынешний бюджет, то никаких серьёзных шагов, направленных на поддержку малого и среднего бизнеса, не увидим. Можно, конечно, говорить, что поддержка "спрятана" в финансировании банков, которые будут заниматься мелкими кредитами для бизнеса. Но в это поверит только человек, очень далёкий от реальности. Полезного вмешательства государства в развитие малого и среднего бизнеса, здравоохранения и образования не наблюдается. Шаг за шагом идёт поэтапный обратный процесс. К тому же то, что принимается на федеральном уровне, не всегда выполняется на местах. Например, субъекты малого и среднего бизнеса по закону имели преимущественное право выкупа арендуемых помещений, находящихся в государственной или муниципальной собственности, а воспользоваться этим смогли немногие. Сложности создаются на региональном уровне. Та же проблема с конкур- сами и государственными закупками: в реальности до торгов малый и средний бизнес практически не допускается, предпочитают работать с крупными компаниями.

– Один из Ваших недавних законопроектов обязывает кандидатов на выборные должности предоставлять информацию об отсутствии у них психических расстройств, алкогольной и наркотической зависимости. Неужели эта проблема с управленческими кадрами стоит так остро?

– Я думаю, что все россияне помнят дирижирующего оркестром Президента страны. Помнят, как он упал с мешком на голове с моста или как заснул в самолете и "просто проспал" ответственную встречу. На местном уровне все тоже прекрасно знают, какие пороки есть в региональных элитах. И когда Всемирная организация здравоохранения в своём отчёте называет цифру: около 30% россиян – это маргиналы, системно употребляющие алкоголь, – это звучит, конечно, неприятно. Если мы говорим об исполнительной и судебной власти – Правительстве, муниципальных органах, правоохранительной системе и судьях, то везде существует комплексная медицинская и диагностическая проверка, по результатам которой даётся подробное заключение о состоянии здоровья того или иного соискателя на должность. И единственная прореха в сегодняшнем законодательном полотне – выборные должности. Депутат, губернатор или избранный мэр не обязаны давать информацию избирателям о своём состоянии здоровья. Я не предлагаю разглашать медицинскую тайну, я всего лишь считаю правильным человеку, идущему на выборную должность, предоставить справку о том, что он не стоит на учёте в наркологическом и в психиатрическом диспансере. Мои коллеги по Совету Федерации, профильные комитеты меня поддержали, рекомендовали этот законопроект к принятию. И сейчас мы работаем над документом с профильным Комитетом Госдумы.

– Справки можно и купить, как и дипломы о высшем медицинском образовании, которыми торгуют в некоторых профильных вузах. Как остановить этот поток шарлатанства и коррупции в медицине, который идёт от студенческой скамьи до врачебного кабинета?

– Проблема в том, что авторитет врача в государственной системе снижается, квалифицированные кадры перетекают в коммерческие структуры. Люди, которые идут в медицинский вуз, понимают, что будут драться за места в коммерческом секторе, потом что госсектор становится непрестижным. Как следствие, профессия врача за последние годы не покидает топ самых низкооплачиваемых профессий в стране, а в этом рейтинге кроме медиков и продавцы, и секретари, и дворники. Чтобы иметь приличную зар – плату, врачи сегодня должны работать на две ставки или по совместительству. И несмотря на то, что медицинские вузы выпускают десятки тысяч человек в год, нехватка врачей в госсекторе составляет до 30%. Поэтому и коррупционная составляющая растёт, и, как следствие, огромное количество медицинских ошибок. Как это остановить? Прежде всего, необходимо повышать качество жизни населения. Государство должно обеспечить комфортное проживание граждан в своей стране. Ровно так могла бы звучать национальная идея, которая в состоянии изменить всё: экономику, медицину, кадровую политику, борьбу с коррупцией.

– Что сегодня мешает Владимирской области выбиться в лидеры социально-экономического развития в стране? Как справиться с высокой смертностью, оттоком трудоспособного населения, повысить уровень жизни людей в регионе?

– Я бы говорил не о высокой смертности, а о старении населения. А оно наступает, в том числе и вследствие оттока молодёжи. Причина в том, что во Владимирской области до последнего момента не были созданы кластеры для развития высокотехнологичных отраслей. Сейчас эта работа идёт. Бюджет региона вырос практически в три раза. Но в любом случае мало средства привлечь, надо что-то построить, дать квалифицированным кадрам, в том числе и выпускникам, получившим недавно образование, заработать. Тогда и прекратится отток трудоспособного населения. Понятно, что нашей области мешает близость к Москве, большинство молодых людей стремятся уехать в столицу. У нас, по прогнозу Росстата, предполагается, что численность населения к 2030 году составит 1 млн 196 тыс. человек, а продолжительность жизни увеличится до 72,5 лет. Я, конечно, надеюсь на это, но нужно конкретными делами остановить миграцию и дать возможность экономически активному населению реализовывать себя на территории Владимирской области. Сейчас у нас востребованы строительные специальности, водители, повара – работодатели готовы предложить хорошую зарплату. И туристический потенциал у области фантастический. Если завтра у нас появится гостиничный фонд – мини-отели, хостелы, то Владимир может стать городом музеем.

– А как бы Вы охарактеризовали политическую ситуацию в регионе? На что будут делать ставку наши партийные выдвиженцы?

– Если сейчас посмотреть на электоральную ситуацию в регионе, то она выглядит благоприятной для нашей партии. Конечно, перемены, связанные с появлением нового губернатора Светланы Орловой, принесут некие дивиденды "Единой России". Что касается оппозиции, то отрытая политическая дискуссия с партией власти с их стороны практически прекратилась. И КПРФ, и ЛДПР предпочли спокойную жизнь. Всё, что связано с протестными настроениями, за последние полтора года сфокусировала на себе СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ. Это конструктивная позиция. Когда мы видим, что можно для решения проблем предложить альтернативный рецепт, мы это делаем. Мы остаёмся партией номер два в регионе. У нас работает больше десяти общественных приёмных, плюс передвижные – они появляются в каждом населённом пункте не реже раза в месяц, при том что в области более двух тысяч деревень. Мы постоянно общаемся с населением и узнаём о проблемах не из газет и ангажированных соцопросов, а из реальной жизни. Понятно, что в период выборов опять появятся партии-спойлеры "Пенсионеры за справедливость", "Партия социальной справедливости" и тому подобные, которые обычно отсутствуют на по – литическом небосклоне. Но это уже из области политических технологий. Если бы на сегодняшний день в нашей стране были бы проведены абсолютно честные выборы, отражающие волеизъявление граждан, то у СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ появилась бы перспектива стать партией номер один. Потому что в России есть огромный запрос на социальное государство. И я не вижу ни одной партии, кроме нашей, которая могла бы чётко ответить на этот запрос