Председатель Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, руководитель партийной фракции в Госдуме Сергей Миронов в ходе рабочего визита в Республику Татарстан дал развернутое интервью интернет-изданию "Kazanfirst". В нем он, в частности, прокомментировал заявление Владимира Путина о том, что народ Татарстана сам должен решить вопрос о наименовании высшей должности в республике.

– Самая главная тема для Татарстана появилась буквально несколько часов назад. Вы, наверное, знаете, что Владимир Путин проводил встречу с молодежью на "Селигере", там был молодой человек из Казани. Он задал президенту вопрос, который здесь, в республике, в принципе, очень важен. Вы помните, что 1 января 2015 года вступают в силу поправки к закону об общих принципах организации органов власти субъектов Российской Федерации, которые запрещают руководителям регионов называться президентами. Законодатель установил пятилетний переходный период. В итоге президент в регионах остался только один – в Татарстане. Владимир Путин сказал – как жители республики решат, пусть так и будет. Я хотел спросить, что вы думаете по этому поводу.

– Ну, я не буду оригинален. Я действительно считаю, что здесь очень важно мнение жителей Татарстана. При этом я, конечно, согласен, что в России должен быть один президент – это Президент Российской Федерации. Можно руководителей республик называть главами исполнительной власти, высшими руководителями, главами правительства, главами администрации субъекта, председателями. Как угодно.

Но дело в том, что Татарстан – это уникальная республика. Я понимаю, что говорю сейчас, может быть, не очень правильные слова с точки зрения нашей федерации. Но объективно Татарстан всегда играл особую роль. Если уж быть совсем объективным, то Татарстан и, конечно, Башкирия – эти две республики Поволжских всегда играли особую роль. Когда я говорю про особую роль, я меньше всего имею в виду политические особенности. Я имею в виду вклад в экономику страны. Две очень мощные республики, которые всегда демонстрировали не только успехи в экономике, но и стабильность. Даже когда кто-то пытался раскачивать их, всегда эти республики были стабильны, всегда они придерживались принципов федерализма.

С учетом национально-культурных особенностей, развития языка, культуры, всегда республика была на должной высоте. Это на самом деле наше общее богатство, богатство всего многонационального народа. Возвращаясь к вопросу. Я, может, в чем-то противоречивый дам ответ. Но я тоже считаю – пускай на референдуме ответят жители Татарстана. И коль скоро остался один Татарстан, пускай у нас будет одно исключение, ведь исключения – всегда подтверждают правило. Если жители захотят, пускай будет такое исключение.

– Вы помните, в 90-е годы субъекты России заключали с федеральным центром договоры о взаимном делегировании полномочий. Когда Путин пришел к власти, все регионы отказались, Татарстан здесь тоже остался единственным исключением. Договор был сохранен и, более того, пролонгирован.

– Недавно было интервью экс-президента Татарстана Минтимера Шаймиева, где он попенял мне, что в свое время, когда я работал в Совете Федерации, выступал против договора. Да, это было так, потому что тот проект договора, который планировался, расходился с Конституцией Российской Федерации. Потом был сделан абсолютно нормальный компромиссный вариант, против которого я не возражал.

Наличие внутри субъектов договора непротиворечащего Конституции – это нормально. Я ведь выделил особое положение Татарстана и Башкирии.

Я не умаляю ни нашу Мордовию, ни Марий Эл, ни Карелию, ни Якутию. Это все замечательные регионы. Но все-таки эти две республики в центре России в Поволжье всегда занимали особое положение. И коль скоро стоит вопрос о такой формальности – как называть главу республики, я считаю, что нужно дать право именно жителям Татарстана самим решать. Если они решат, что у них в республике должен быть президент, ничего страшного не будет. Пускай будет то самое исключение, которое подтверждает правило, что у нас в России только один президент, это президент РФ.

Сегодня нам нужно смотреть на наших ближайших соседей – на Украину. Речь идет не о том, что мы якобы поддерживаем сепаратистов. Мы поддерживаем тех, кто борется за право говорить на своем родном языке и устраивать жизнь, так как они хотят, а не по указке бандеровцев.

– Сергей Михайлович, события на Украине, так или иначе, подняли вопросы о развитии федеративных отношений в самой России...

– Мы, конечно, федерация. Пример Татарстана – это лучшее тому доказательство. Есть свои национальные, исторические особенности, особенности менталитета. Люди в Татарстане чувствуют, что они жители и граждане такого уникального субъекта федерации, это гордость, которую испытывают они все. Я считаю, что это уникальная особенность и уникальное благо России. Я уже говорил эту фразу: "Сколько Россия народов приняла, столько и сохранила", это уже не Российская империя, как это ни парадоксально звучит, эти традиции продолжал Советский Союз, разумеется, сейчас Российская Федерация продолжает.

Сейчас многие говорят, в частности, Владимир Жириновский, что нужно ликвидировать эти республики, нужно сделать 13 губерний. Бред! Тот же бред и идеи по поводу монархии, по поводу верховного правителя.

– Жириновский нас к чему-то готовит?

– Я выскажу сейчас свою гипотезу: судя по всему, господин Жириновский готовится к переходу на работу в Совет Федерации по квоте президента. Это произойдет не скоро, я думаю, ему дадут еще попробовать провести свою партию в парламент в 2016 году. После этого он пойдет работать в Совет Федерации, что будет с ЛДПР – это малоинтересно. Он готовит почву для этого, готовится к позиции сенатора. Такие заявления: о государственных смыслах, глобальной государственной политике. Он в свое время критиковал очень Совет Федерации, кричал, что его нужно ликвидировать.

Сейчас он говорить об этом не будет. Более того, услышите, что сенат – это самый главный орган. Все эти заявления его, эпатажные и на первый взгляд очень странные.

Он говорит: нужно ликвидировать партии, потому что партия без Жириновского – это не партия. Когда он перейдет в Совет Федерации – там запрещена партийная работа, занимайся своими делами. Он готовит почву, площадку для дальнейших изменений.

Возвращаясь и к его идеям, и к другим идеям, я считаю: любые укрупнения субъектов теоретически возможны. Я считаю, что в ближайшей исторической перспективе мой родной город Петербург и Ленинградская область должны объединиться. Первое и главное условие такого объединения – желание жителей соответствующих субъектов РФ. Боже упаси кому-то гнать. Вы знаете, есть такие рассуждения – дескать, у нас сегодня 85 субъектов федерации, ими сложно управлять. Не надо. Особенно не надо, если речь идет о национальных образованиях.

Мы федеративное государство, мы – многонациональный народ России, у нас многоконфессиональность, полиэтничность, дай Бог всем иметь такой пример сплочения, приобретения, переплавления – как угодно – народов нашей страны.

В свое время я работал в Совете Федерации, встал вопрос о присоединении Республики Алтай к Алтайскому краю. У них, кстати, уникальная ситуация в новейшей истории – дело в том, что в начале 90-х их объединили, ничего хорошего алтайцы как коренной народ, ну и русские, проживающие там, от этого не видели.

Потом они разъединились. Когда возникла идея, что давайте снова будем воссоединять, я сказал, что не надо никогда идти наперекор мнению и желанию людей и не надо считать себя умнее жителей тех или иных субъектов федерации.

Национально-территориальное деление России досталось нам от Владимира Ильича Ленина. Мягко говоря, оно не лучшее, но это объективная реальность. Давайте мы не будем сейчас этим заниматься, потому что уже сложились свои отношения, своя история, свои успехи и, возможно, трудности, и здесь ни в коем случае нельзя нарушать федеративность, идти искусственно по пути укрупнения, и не дай Бог нам еще заняться ликвидацией национальных республик, это будет беда, это будет начало конца.

Кстати, опять же с учетом примера Украины. Сценаристы, которые пишут сценарии в вашингтонском обкоме – для Киева, и для нас – очень хотят подзудить. От их имени выступают либералы – те самые, которые молятся на рыночную экономику, молятся на запад – давайте, дескать, мы все сейчас поделим, есть у нас восемь федеральных округов и достаточно. Бред полный! Эти люди не хотят добра ни стране, ни многонациональному народу.

– Вы приезжали в Казань в марте, сейчас вы приехали за две недели до выборов. Ваш визит – это смотр сил? Или вы приехали поддержать соратников?

– Я приехал поддержать очень мной уважаемую Рушанию Габдулахатовну Бильгильдееву, которая не так давно возглавила региональное отделение и я теперь испытываю гордость за то, что у нас в такой крупной и мощной республике такой лидер. Кстати, до сегодняшнего времени никогда в Госсовете Татарстана не было ни депутата, ни фракции СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ. Я абсолютно убежден, что после 14 сентября в Госсовете наша партия появится – и депутат и фракция. СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ здесь очень мощно работает. Молодцы!

Я Рушанию Габдулахатовну знаю, руку на пульсе держу, у меня каждый день есть отчётность по всем субъектам России. У нас в 14 субъектах избирают депутатов в законодательные органы субъектов федерации.

Я большим удовольствием приезжаю, потому что знаю, что здесь работа кипит и бурлит. Очень правильным я считаю в Татарстане ставку на молодых. Здесь такой большой приток молодёжи пришёл, ребята молодые – глаза горят. Они бегом бегают по дворам, листочки раздают – это нормально.

В субботу – День республики и пользуюсь возможностью – поздравляю всех жителей Татарстана с этим праздником.

С утра у меня будет встреча с президентом [Рустамом Миннихановым], я и его поздравлю. Не скрою, я специально подгадал, чтобы приехать накануне праздника, чтобы поздравить и моих товарищей по партии, и через вас всех жителей Татарстана.

В тоже время это и рабочая поездка. Я приехал осознанно за две недели до дня голосования, потому что и моим партийцам это нужно. Они пашут-пашут, не оглядываясь никуда, а тут приехал руководитель. Вижу, что им нравится, что я как руководитель хвалю. Когда есть за что хвалить и хвалиться искренне, то это делается с большой охотой.

– Давайте вернемся к политике. Федеративные отношения упираются в вопрос межбюджетных отношений. Я недавно встречался с вашим коллегой, он член Совета Федерации от Татарстана – Сергей Леонидович Батин. Мы разговаривали про межбюджетные отношения, он говорит, что они несправедливы, что у федеративного государства они должны быть другими...

– Здесь я его поддержу. Нынешние бюджетные отношения несправедливы по отношению к субъектам России. Начнем с главного: у нас есть Бюджетный кодекс, где записано, что бюджетные доходы делятся пополам. 50% остаются в бюджете субъекта федерации, 50% – в бюджете России. Сегодня в лучшем случае эта пропорция тянет на 60 на 40, а то еще и хуже в пользу федерального центра.

Москва говорит: давайте я сначала все соберу, а потом начну каждой сестре по серьгам подавать – это неправильно. Мы давным-давно говорим, что необходимо принять два базовых закона.

Первый закон будет называться "О минимальном социальном стандарте". Причем мы за социальный стандарт предлагаем принять расчет необходимой бюджетной обеспеченности, трат на содержание семьи из пяти человек в течение месяца (муж, жена и трое детей). Не мифические – пенсионер, иждивенец, работающие – это какие-то абстрактные фигуры.

Вот реальная семья, причем из трех детей – это то, к чему мы должны стремиться, так как в 80% российских семей по одному ребенку. Нам же нужно даже не по два ребенка в семье, нам нужно три, чтобы население росло.

Нужно рассчитать сколько в месяц необходимо на питание, на одежду, на ЖКХ несчастное, у которого тарифы растут. Рассчитать деньги на отпуск, на, возможно, решение жилищных проблем – дети вырастут, нужно где-то им жить. На подписку газет и журналов, на покупку книг, на походы в театр и кино. Это же не минимальный прожиточный минимум. Ведь фактически продуктовая корзина рассчитана по очень простому принципу: на эти продукты можно месяц не умереть с голоду. Да, вы с голоду не умрете, но жить нельзя.

Мы рассчитываем минимальный социальный стандарт на семью и, соответственно, получается и на одного гражданина РФ, как члена семьи. Одинокий человек – это тоже семья. Он не тратит на детей, но все равно он тратит на то же самое.

Второй закон "О минимальной бюджетной обеспеченности", который подразумевает очень простое. В России 85 субъектов Федерации, у нас есть минимальный социальный стандарт. Расходы одного жителя умножаем на количество жителей в каждом субъекте Федерации, и мы понимаем – вот такая сумма нужна.

Кстати, я не сказал, у нас же по Конституции образование бесплатное, здравоохранение бесплатное, но реально за то и за другое нужно платить. Это тоже нужно учитывать.

А дальше смотрим: сам субъект эти деньги в состоянии заработать за счет налогов. Если не хватает, мы добавляем, а если у субъекта денег больше – тогда должна действовать совершенно другая пропорция: как минимум то, что мы прописали в бюджетном кодексе: 50 на 50. Это святое, это ваше, тут никто даже не смотрит, ни копейки не берет. Больше заработали – это 50 на 50.

Я вас уверяю, это стимул для того, чтобы развивать производство, открывать новые рабочие места, открывать предприятия, которые станут налогоплательщиками, то есть увеличат налогооблагаемую базу. Вот что необходимо делать – и тогда эти самые бюджетные отношения будут справедливыми, но сегодня они несправедливы. Сегодня регионы-доноры: Татарстан, рвет жилы, перечисляет все в Москву. А обратно – вот вам, ребята, дотация такая-то, такая-то. Нет интереса. Потому что Москва все равно заберет, а потом по частям будет выдавать. Нет стимула, а стимул всегда должен быть.

Есть субъекты, у которых нет ни нефти, никаких полезных ископаемых. За полярным кругом вообще тяжело живется, понятно, туда надо больше давать, но это тоже справедливо. Зачем же мы сегодня режем курицу, которая несет золотые яйца. Зачем обременяем такими налогами, которые нужно платить в федеральный центр, субъекты, которые действительно демонстрируют успехи, которые действительно являются локомотивами экономики. Дайте им стимул, чтобы они понимали: да, делиться надо, в том числе с теми субъектами, где ничего нет, где в силу исторических обстоятельств, географических, природных, нет возможности заработать. Туда нужно давать. Вот как раз часть этих денег, которые любой субъект федерации с удовольствием даст федеральному центру, который просто распределяет. Но дайте стимул, чтобы люди понимали: ага, вот мы построили новый завод, увеличили продажу "Камазов", увеличили продажу вертолетов на Казанском вертолетном заводе – все. Мы понимаем, что львиная доля остается здесь. И на эти деньги нужно увеличивать производство, социальные выплаты, заниматься тем, чем и нужно заниматься на местах. Поэтому с оценкой своего коллеги я согласен, нынешние бюджетные отношения несправедливы. Их нужно менять.

– Несколько недель назад проходило совещание у президента Минниханова по поводу исполнения так называемых "майских указов". Федеральное правительство исполнение "майских указов" перебросило на субъекты. Те вынуждены резать инвестиционные программы и забирать деньги оттуда. Где здесь ошибка?

– Судя по всему вы следите за моими выступлениями и за позицией нашей Партии. Вы знаете, что мы поддерживаем президента [Владимира Путина] практически во всем. Есть расхождения по пенсионной системе, по прогрессивной шкале подоходного налога, за которую мы выступаем. Президент же считает, пускай шкала будет плоская. Все, что касается внешнеполитической деятельности, внутренней политики в целом, мы поддерживаем президента. У нас есть экономические разногласия, это нормально.

Кстати, "майские указы" на 60% совпадают с программой нашей партии. Мы очень этому рады. Предложения, что идут в лице господина [премьер-министра России] Дмитрия Медведева мы критикуем довольно жестко. Начиная с того, что требуем отставки определенных министров, кончая тем, что эта либеральная направленность нам представляется абсолютно вредной для России всегда, а сейчас особенно.

Мы критикуем правительство за то, что они, мягко говоря, не торопятся выполнять "майские указы". Вот возьмите программу нашей партии, которую мы приняли еще в 2006 году, возьмите "майские указы" и увидите текстовые совпадения. А вот правительство говорит: "у нас какие-то сложности, проблемы", а затем делают все очень просто: "а давайте-ка мы скинем в регионы. Вот выполняйте указы президента, а мы тут посмотрим, как вы справитесь". Так давайте деньги! Или не забирайте деньги. Или оставляйте большую часть, а мы выполним. Деньги-то мы забираем, а вы выполняете – это абсолютно неправильный подход, и мы считаем, что правительство сегодня не умеет... (я так сформулирую, потому что не хочу думать, что оно не хочет, а то это будет называться вредительством). Ну не умеет решать те задачи, которые стоят перед страной и которые ставит президент. Ну и у нас тоже есть опыт. Не умеешь – освободи место другим. Придут те, которые умеют.

– Но у вас же есть инструмент. Вы можете внести вотум о доверии правительству

– Вот вам кажется, что мы обладаем таким правом. Нет такого права. Помните, когда были дискуссии о том, для чего можно и нужно изменять Конституцию. После того, как мы увеличили срок президентства до 6 лет, увеличили срок Думы на один год, и больше ничего не трогаем. И был такой разговор. По Конституции президент назначает председателя правительства, получив согласие Государственной Думы. Но давайте сделаем обратно. Если Государственная Дума принимает решение о вотуме недоверия премьеру, тогда президент должен как минимум рассмотреть этот вопрос. В конце концов, сделаем здесь противовес, что не в обязательном порядке он должен отстранить премьера. По крайней мере, просто на вид ему поставить и сказать: "Видишь, Дума тебе не доверяет, еще шаг в сторону и придется тебе отправиться в отставку".

Представьте себе ситуацию: голосует Государственная Дума, и большинство, допустим, голосует за вотум недоверия председателю правительства. Сегодня такого права нет. Мы просто говорим, что нам не нравятся такие-то министры. И что мы говорим? Пускай они подадут в отставку. Но мы не можем. У нас нет этого мандата. Мы не можем даже официально, легитимно поставить вопрос об этом. Мы просто недовольствуем.

– По вашим ощущениям, парламент сейчас настроен как – за отставку правительства?

– Ответ, к сожалению, отрицательный, и вот почему. Вы знаете, что у нас председатель правительства Дмитрий Анатольевич Медведев является лидером партии...

– "Единая Россия", ну да, конечно.

– Фракция большинства в Государственной Думе – это "Единая Россия". Она никогда не проголосует против своего лидера. Более того, даже если представить какое-то недовольство, они все равно сделают так, как им скажет Дмитрий Анатольевич Медведев. Вот и все. У нас нет самостоятельного парламента, у нас сегодня парламент зависим, и эта зависимость, прежде всего, от "Единой России". Ну, и от ее, можно сказать, филиала – от ЛДПР, которая голосует также, как "Единая Россия". Две фракции занимают иную позицию. Эта наша фракция и фракция КПРФ. Но у нас не хватает голосов, чтобы принять то или иное решение, или хотя бы поставить вопрос в повестку дня. В этой связи представить, что нынешний парламент мог бы такие вещи делать – абсолютно исключено.

– В прошлый раз мы говорили о санкциях, они касались вас лично.

– Да, я попал в список из девяти человек.

– Сейчас Россия ввела свои ответные санкции и пошел разговор, что вся эта история может не столько навредить России, сколько помочь. Я хотел, чтобы вы с экономической точки зрения оценили – это действительно так, или мы все-таки можем сорваться в штопор, учитывая, что национальная экономика быстро падает?

– Я оптимист по натуре, и обычно, отвечая на любой вопрос, сначала говорю о позитиве, а потом в конце добавляю о негативе. Сейчас я поступлю иначе: я начну, как у нас на Руси говорят, за упокой, но точно знаю, что закончу за здравие. Недооценивать санкции против нас и наши ответные санкции нельзя. Трудности будут, и они уже возникают. Начнем с наших ответных санкций. Во-первых, я их полностью поддерживаю. Я считаю, что нужно было отвечать. Ответили мы точечно и очень больно. Неслучайно уже Венгрия и Молдавия говорят Евросоюзу: "Ребята, вы что вообще!" Не говоря про Словакию, где идут бунты фермеров, которые выбрасывают персики, помидоры к зданию правительства.

К сожалению, можно ожидать – быстро перестроиться не получиться, в том числе зная наших чиновников и наш бизнес, который зачастую не упустит возможности поднять цены на ровном месте. Что значит перестроиться для сельского хозяйства? В лучшем случае мы следующей весной начнем больше сеять, больше разводить скота. А чтобы скот начал давать какую-то отдачу, три-пять лет, а то и семь должно пройти.

То же самое касается так называемых секторальных санкций против нас, когда мы теряем возможность кредитоваться, у нас есть запрет на поставки определенных технологий и продукции. Конечно, здесь очень мощный толчок для развития нашей промышленности, для развития нашего аграрного сектора. Но мы выстоим, и нам не страшны никакие санкции, в том числе те, которые еще будут вводиться. Бояться санкций нельзя. Санкции введут, что бы мы ни делали. Начнем с того – по Крыму принципиальное решение принято, президент в Крыму депутатам сказал: "Крым был, есть и будет наш". Только за это санкции всегда будут. Нам будут пенять: вы Крым отобрали, и всякий другой бред. Бояться никаких других санкций не надо. Я абсолютно убежден, что в России экономика, а самое главное – наши дух и сплоченность – позволят выстоять во всем. Но... надо четко понимать, что будут сложности, опять же с учетом нашей неповоротливой бюрократической машины, абсолютно негибкой и недееспособной налоговой системы, наших ставок по кредитам... все это нужно менять и думаю, осенью инициативы от депутатов пойдут, и правительство уже вынуждено будет идти на те, с их точки зрения, популистские решения, потому что иначе будет совсем тяжело.

Это было за упокой, а теперь за здравие: у нас уникальный шанс появляется действительно развить наше сельское хозяйство. Мы сейчас получаем возможность, когда начнем финансировать нормально и давать льготы для сельхозпроизводителя, когда ритейлеры вынуждены будут пускать наши товары в торговые сети, чего раньше не было. То же самое в промышленности, включая и оборону. Да, сейчас двигатели для тех замечательных вертолетов, которые у вас здесь в Казани делаются из Украины не будут поступать. Их будут производить в Рыбинске или еще где-то. Что, у нас нет инженеров, нет специалистов? Все есть. Да, потребуется какое-то время. Да, возможно, будет какое-то отступление по продажам. Но мы эти вопросы решим. Более того. Сейчас, опять же, уникальный шанс нашу экономику перестраивать с добывающей, когда мы уповали на высокие цены на нефть, которые, кстати, потихонечку падают. Давайте мы будем проедать не сырье свое, которое можно оставить будущим поколениям, а торговать товарами с наибольшей добавочной стоимостью. А наибольшая добавочная стоимость – это там, где есть хайтек, есть высокие технологии, есть интеллект. Мы это умеем делать. Я считаю, что – как это парадоксально ни звучит – эти санкции, это желание на Россию надавить – это возможность перестроить свою экономику. Перестроить и заново начать возрождать наше сельское хозяйство с учетом просто заоблачного доверия нашего населения к президенту, сплочения, поднятия духа самосознания, национального духа. Я абсолютно убежден: со всем правимся и по принципу: не было бы счастья, да несчастье помогло – будем решать свои внутренние проблемы и решим их обязательно.

– Вы затронули проблемы аграрного сектора. Я знаю, что у вас есть свое видение решения этих проблем. Мы тоже иногда разговариваем с аграриями, они нам все отвечают, что денег нет. Банки просто не дают...

– Ставка 22%. На Западе фермер берет под 1% кредит, а здесь 22%. Они дотируют до 900 евро на гектар, а у нас 360 рублей. Смехотворные цифры.

– Как решить проблему?

– Дело в том, что в сельском хозяйстве есть временной лаг: отдача будет через три, пять, семь лет, но дальше пойдет по нарастающей. Вкладывать нужно сегодня, начать вкладывать серьезные деньги. Мы сегодня тратим примерно 1,5% от всего бюджета на село. 10% нужно тратить, вкладывать туда нужно. Банкам просто сказать: "Стоять смирно".

И еще: в Российской Федерации только крупные аграрные комплекты смогут давать то, что нам нужно. Это не 20 коров и не 50 голов свиней, а это 5 тысяч и 20 тысяч. Вот какие нужны. А туда нужны инвестиции. А чтобы инвестиции отбивались, нужны маленькие проценты по кредитам и большой срок на отдачу, потому что брать кредит, а на следующий год отдавать – он ничего не успеет. Длительный кредит. Желательно вообще беспроцентный с учетом решения вопроса национальной безопасности, продовольственной безопасности. Вот такие вещи нужно делать. Здесь в Татарстане есть примеры крепких хозяйств. Есть примеры, когда руководитель, начиная от президента, в ручном управлении помогает работать.

– К сожалению, в Татарстане негативный опыт. У нас был очень крупный агрохолдинг "Вамин". Там была пашня, но в основном он производил молоко. Сейчас "Вамин" банкрот с долгом в 20 млрд рублей. Когда я встречался с бывшим владельцем холдинга, он говорил то же самое: денег нет, банки не дают кредиты, очень высокие проценты. Вы сказали, что банкам нужно бояться. Нам что, нужно вводить меры госрегулирования, как в СССР?

– Я абсолютно убежден: никакой рынок здесь ничего не решит, только государственное управление и только государственный контроль. Я, кстати, отреагировал на ваш рассказ. Это, видимо, было гигантское хозяйство.

– "Вамин" величиной с Марий Эл!

– Вот видите. Лучшее враг хорошего. Это закономерность, когда растет какое-то производство, и потом наступает точка бифуркации. Ты начинаешь уходить в гиганты, и ты уже рискуешь очень многим, потому что ты неповоротливый, огромная потеря оборотных средств, огромные капиталовложения, огромные деньги, которые мертвым грузом оседают...

Когда я говорю о крупных хозяйствах – это не значит гигантских. Например, вот один фермер, вот второй фермер. У одного 15 голов скота, у другого – 20. А молоко никто не покупает. Им говорят: создайте кооператив собственный, скиньтесь и купите "Газель", которая будет каждое утро развозить ваше молоко. Посмотрите вон туда – там есть заводик, который у вас будет брать продукцию.

Скажем, животноводство. Без пашни, без кормовых этим фермерам не обойтись. Им нужно сеять кукурузу, им нужно сеять комбикорма, им нужна пшеница и так далее. У фермерств должны быть огромные посевные. Они сами будут сеять, им по себестоимости так будет лучше.

Но когда начинается, как у нас на Руси говорят "и жнец, и швец и на дуде игрец", то очень часто за тремя зайцами погонишься, ни одного не догонишь.

Здесь нужна разумная мера риска. Укрупнения должны быть, но они должны быть ограничены здравым смыслом хозяина. В погоне за гигантоманией он может потерять все нити управления.

– Как вы считаете, у нас возникнет необходимость восстановить госплан?

– Здесь ответ очевиден. Осенью этого года мы в третьем чтении примем очень долгожданный закон о государственном стратегическом планировании.

23 года мы жили, уповая на "его величество рынок", который якобы своей невидимой рукой всё расставит на свои места. Но он ничего не расставил, а хорошо пошарил в карманах людей, у кого-то в головах пошарил. Особенно в головах либералов, которые умеют говорить только "рынок" и больше ничего не знают. Здесь надо очень разумно подходить и планировать нужно обязательно.

Мы должны понимать, во-первых, сколько нас – граждан России – будет. Во-вторых, сколько мы хотим, чтобы нас было. В-третьих, сколько нам нужно для того, чтобы это всё было.

Смотрите что получилось: все махнули рукой на демографические показатели. Рождаемость падает, значит падает число детских садов. Здания садиков раздали под бани-сауны, офисы, банки. А сейчас это проблема номер один – рождаемость увеличилась, а детских садов нет. Кто вообще мешал просчитать? Сейчас идёт тренд увеличения рождаемости и уменьшения смертности, значит нужно закладывать всё наперёд.

Бюджет бывает постатейный, а бывает проектно-программный. Скажем, можно написать – вот статья образования, значит, на неё уйдёт столько-то вложений. А можно написать так – сегодня в России 23 тысячи школ (я условную цифру называю). Но нам нужно 28 тысяч школ. Под эти 28 тысяч школ нам нужны учителя с хорошими зарплатами, нужны здания, учебники, парты.

Теперь здравоохранение. Нам нужно, чтобы в каждом населённом пункте было нормальное медицинское учреждение, чтобы там была своевременная квалифицированная помощь. Что для этого нужно? Здания, аппаратура, специалисты, врачи. Значит, нам нужно направлять сколько-то денег на открытие новых факультетов. Вот это всё и называется проектно-программный бюджет.

В итоге по такому бюджету всё будет суммироваться, здравоохранению столько денег направить, образованию столько-то. Вот такой программный подход и должен действовать.

Сейчас в России пытаются на это перейти и правильно делают.

Если вам кто-то скажет, что в Штатах или в других западных странах только развитая рыночная экономика, рынок и нет планирования, то это полный бред. Ничего рынок не расставит. Деньги текут туда, куда выгодно. А сделать выгодно должно государство. У него главные регуляторы – тарифы, налоги, льготы. Всё это в руках государства – регулируй!