Председатель партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, кандидат в мэры Москвы Николай Левичев дал интервью газете "Ведомости", в котором рассказал о ходе предвыборной кампании в столице и своих предложениях по улучшению жизни в мегаполисе:

– Почему у вас такая странная фотография на агитационных материалах?

– Ну извините за небольшой ликбез... Поскольку требования к качеству фотоматериалов для избирательных компаний выше, чем к обычной репортажной съемке, для агитационных материалов всегда делаются так называемые фотосессии. И почему-то никого не удивляет, что коллега по избирательной кампании Алексей Навальный каждое утро в костюме и галстуке делает зарядку около въезда в город Москву. Этот явно постановочный кадр ни у кого не вызвал вопросов – хотя я, честно говоря, удивился. Совершенно та же история произошла и со мной: была сделана фотосессия. Дальше – я, как человек опытный в избирательных кампаниях, своему собственному вкусу не доверяю. Поэтому собирается фокус-группа, перед которой выкладывается три десятка фотографий. Вот этот снимок понравился всем почему-то. Стали спрашивать почему, и выяснилось: вот как у царской власти символы – скипетр и держава, так здесь айпэд – символ открытости, постоянного общения с избирателями, а ручка, которой подписываются постановления и указы, – символ власти мэра. Всем показалось, что это очень удачное сочетание.

– Ручка все-таки лучше с листом бумаги сочетается. Логичнее как-то.

– На самом деле там в одном из вариантов листок бумаги лежал на айпэде. Но меня удивляет, что все до одного либеральные СМИ под воздействием интернета обращают внимание только на такие, не самые значимые для избирателя вещи, предпочитая смаковать эти подробности, а не положения программы кандидата, его политическую позицию, аргументы его критики действующих властей и т. д. У меня же есть обратная связь от очень большого количества людей, на сегодняшний день – от десятков тысяч. И почему-то обращают внимание на это обстоятельство и не могут его расшифровать люди из вполне определенного лагеря. И не кажется ли вам странным, что в отношении кандидата, которому все мыслимые и немыслимые опросы отводят 0%, – вдруг такой пристальный интерес? Вот у меня тут лежит справка, я сам выйду на еще один повод по дискредитации в Интернете вашего покорного слуги. Речь идет о подписях к фотографии в моей предвыборной газете – в материале, где речь идет о моем участии в Европейском конгрессе социал-демократических партий. Как известно, там буковки немного поменяли свое изображение... И некие журналисты (даже не знаю, как они ко мне относятся), которые хотели из этого сделать информповод, провели анализ (зачитывает справку): "В типографию были выложены правильные полосы. Во время формирования спусков произошло ручное вмешательство. Были вручную изменены некоторые символы... Спуски файлов были выложены в 19.26, а подписаны редакцией в 23.29". То есть кто-то совершенно направленно и сознательно провел эту диверсию с целью дискредитации кандидата. А работниками типографии была допущена как минимум халатность.

– Так в чем диверсия-то заключалась?

– Просто в слове "европейских" буква "п" была подтерта до буквы "г". Получилось: "еврогейских социалистов". И газета тиражом 650 000 экземпляров вышла вот с такой подписью к фото. И как ни странно, первыми обнаружили эту опечаточку не в моем штабе, а сторонники другого кандидата в мэры, Алексея Навального. Я сообщу еще один факт, а выводы можете делать сами. В этой же военной типографии в Наро-Фоминске была отпечатана и газета кандидата Алексея Навального тиражом 4 млн экземпляров. Это значит, что люди из штаба Навального общались с сотрудниками этой типографии. А у нас, как вы знаете, за тысячу долларов можно не только буковку заменить. Поэтому гипотез можно строить много, но остается фактом: кто-то серьезно заинтересован в том, чтобы дискредитировать кандидата с узнаваемостью на уровне 0%.

– Но ведь даже люди из вашего штаба признают, что таким образом вы можете повышать свою узнаваемость.

– Ну это признают люди из штаба, которым больше ничего не остается говорить, потому что именно они допустили эти ляпы (улыбается). Сейчас ведь уже не те времена, чтобы я мог сказать: составитель сканворда [из предвыборной газеты Левичева, где предлагалось угадать слово "жид"], скажем, Моисей Иосифович Либерман уже находится в пермских лагерях за эту катастрофическую ошибку.

– Но все-таки как вы оцениваете свою узнаваемость после всех этих историй?

– Я не думаю, что все эти истории сильно повышают мою узнаваемость. За узнаваемость нам приходится бороться другими методами – уличными пикетами, которые раздают мою программу, буклеты, брошюры "Актуальная Москва", листовки и предвыборную газету. Потому что реклама в метро, электричках, на передвижных средствах "Мосгортранса" недоступна. Что касается телевидения, могу вам предоставить данные "Медиалогии": Собянин – 1323 упоминания, Навальный – 1091, остальные – от 116 до 207. И есть два лагеря: государственные СМИ упоминают в основном кандидата Собянина, а телеканалы "Дождь" и РБК-ТВ – кандидата Навального. Для остальных кандидатов телевизионные средства доставки их месседжей к избирателям если не совсем закрыты, то в 5-10 раз меньше, чем для этих двух.

– А почему вам на транспорте нельзя рекламироваться? Это законодательное ограничение?

– Нет, это решение руководства соответствующих структур. Мы обращались – нам отказали. Более того, сначала запросили образцы рекламной продукции, мы их предоставили, т. е. на это тоже было затрачено время – они подумали-подумали и сказали, что в политике участвовать не хотят.

– А вот реклама кандидата от КПРФ Ивана Мельникова висит на улицах везде.

– Ну ваш покорный слуга тоже висит – нам все-таки удалось заключить договор о размещении билбордов в количестве 177 штук. Для города Москвы это на сегодняшний день капля в море. Но и то только до 1 сентября. Потому что все рекламные компании сказали, что с 1 сентября в Москве произойдет переформатирование рекламного рынка. То есть в ту самую последнюю неделю, когда нужно вовсю выкладываться и искать каналы в общении с избирателями, исчезнет еще и этот вид визуальной агитации.

– А ведь на выборы от СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ могла бы пойти и Галина Хованская, которую хорошо знают москвичи. Почему было принято решение в вашу пользу?

– Дело в том, что эта кампания не просто прогулка по бульварам Москвы. Она была объявлена внезапно. И потребовала максимальной концентрации всего потенциала партии – финансового, организационного. Галина Петровна Хованская через несколько дней отметит серьезный юбилей, и у нее очень сложная личная семейная ситуация. Она просто физически не в состоянии выдержать полтора месяца такой работы. Есть основания полагать, что, если бы на моем месте была Галина Петровна Хованская, усилий по дискредитации кандидата от партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ вряд ли было бы меньше. Она занимает важное место в моей кампании, представлена избирателю как один из потенциальных кандидатов в Совет Федерации от мэра Москвы Николая Левичева. Она дала согласие участвовать в этой кампании по мере возможности, будет проводить встречи с избирателями. В каждой моей газете есть страница Галины Хованской, где идет диалог с москвичами по ситуации в жилищной сфере.

– Вы лично встречаетесь с избирателями?

– Встречаюсь ежедневно. Я был единственный кандидат, который при прохождении пресловутого муниципального фильтра в течение недели каждый вечер встречался с муниципальными депутатами.

– Но мы про избирателей спрашивали, а не про муниципальных депутатов.

– А дальше встречаюсь с избирателями. Понятно, что какое-то время ушло на заготовки информационных материалов. Работа шла не сказать круглосуточно, но в достаточно жестком режиме. Сейчас начинаются встречи. Но здесь тоже не все так просто. Вот у меня была договоренность с руководителем одного из инновационных предприятий о моем посещении – в общем-то это, может быть, даже и не имело отношения к избирательной кампании, потому что там всего 28 сотрудников, это скорее имело отношение к моей профильной деятельности в Государственной Думе. Вы знаете, что удалось остановить принятие закона о реформе РАН во втором чтении. Я и депутаты от нашей фракции предприняли немалые усилия, чтобы это произошло. И мне интересно разговаривать с как можно более широким спектром ученого сообщества. Но, к сожалению, эта организация находится на территории Московского университета. И при согласовании моего посещения с администрациями этого уважаемого заведения мне сказали: давайте в сентябре. То есть с таким кандидатом, как я, не каждый посмеет публично встретиться. Вот попробуйте сказать, что я в какую-нибудь муниципальную больницу хочу приехать – ужас-ужас, суматоха начнется.

– Зачем же обязательно в учреждения ехать? Вот кандидат Навальный на улицах встречается с избирателями, у станций метро, – и не жалуется.

– Поймите меня правильно. В Москве примерно 7,3 млн избирателей. Можно, конечно, сделать вид, что за месяц обойдешь все дворы и каждому пожмешь руку. Но это же не так. Поэтому речь идет о том, чтобы встречаться с группами избирателей, которые представляют интересы определенных слоев общества. Вот я выхожу на улицу – вокруг собирается толпа. У кого голос погромче и кто побойчее, подходят поближе – и каждый раз это оказываются люди случайные: у одного ржавая вода из крана льется, и его не остановить в словесном потоке, а другого интересует, как я отношусь к дальнейшей реформе Академии наук. Вот я в Кокошкине был, в Новой Москве, после митинга против строительства автомагистрали ко мне подошли люди, и я час стоял и выслушивал их вопросы. Никого не хочу обидеть, но, говоря по-русски, кто про Фому, кто про Ерему. Для меня представляет интерес обсуждать с людьми положение своей программы. Ситуацию, в которой оказались врачи-терапевты, – отдельно, ситуацию врачей-специалистов – отдельно, работников социальной службы – отдельно, пенсионеров до 60 лет – отдельно, так называемых детей войны, пенсионеров старше 70 лет, – отдельно, как и ситуацию военных пенсионеров, которые не могут получить до сих пор жилье от Минобороны. То есть успеть встретиться и сверить свою программу с людьми, которые представляют какие-то социальные группы. А это лучше делать, когда ты встречаешься с трудовыми коллективами, на предприятиях, либо с общественными организациями, которые концентрируют людей, объединенных каким-то кругом проблем.

– Вы упомянули голосование Госдумы по законопроекту о реформе РАН. Но ведь именно депутаты вашей фракции вынесли этот проект на утверждение сразу в первом и втором чтении. Вы применили к ним какие-то взыскания?

– Минуточку. Я напомню, что именно благодаря академику Черешневу – члену нашей фракции, Жоресу Алферову и еще двум депутатам от КПРФ профильный комитет по науке вынес этот законопроект на первое чтение с рекомендацией его отклонить!

– Тогда позвольте вам напомнить, что ситуация в комитете на тот момент складывалась так: если бы депутат вашей фракции Алексей Чепа не проголосовал так, как проголосовали единороссы, то было бы принято то решение, на котором настаивал академик Черешнев.

– А какое решение?

– Отклонить проект и во всяком случае не выносить его на второе чтение.

– Вы немножко путаете процедурные и регламентные вопросы. Я предлагаю в это не углубляться. Там было много голосований и два заседания. И в итоге удалось вынести на первое чтение с рекомендацией комитета "отклонить" (повышает голос)! Там было много голосований! Я могу вам по часам рассказать, как прошли эти двое суток. Но у нас сейчас тема немного другая.

– Это тема голосования членов партии и фракции, Николай Владимирович. Избирателей Москвы ваша деятельность в Госдуме тоже интересует.

– Пожалуйста, тогда задавайте конкретные вопросы.

– Хотелось бы понять, как вы относитесь к депутатским инициативам Елены Мизулиной, входящей в думскую фракцию "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ". Поддерживаете ли вы их?

– Прежде всего я хотел бы сказать, что происходит раздувание псевдоинициатив Елены Мизулиной – 90% того, что ей приписывается, она не говорила и не предлагала. В средствах массовой информации, а также в Интернете развернута открытая травля Елены Борисовны Мизулиной. И даже если я с ней не согласен по целому ряду вопросов, которые она в личном плане, как избранный депутат, имеет право вносить, я никогда не поддержу травлю человека, который имеет мнение, альтернативное моему. И я никогда не присоединюсь к такой травле, которую поддерживают отдельные уважаемые издания и люди. Я их от этого начинаю уважать меньше. На те предложения Елены Борисовны, которые в последнее время действительно были ею артикулированы – например, известный круглый стол по ограничению употребления матерных слов в Интернете, – я имею другую точку зрения. Ее точка зрения не является ни мнением фракции, ни мнением партии. Но это не меняет того, что я сказал в начале ответа на ваш вопрос.

– Когда вы в декабре 2012 г. голосовали за так называемый "антимагнитский закон", вы это делали по личному убеждению или по партийной дисциплине? Вы считаете справедливым то, что этот закон нарушил права детей-сирот, которые уже должны были уехать из России к американским усыновителям?

– Знаете, меня в последнее время очень смущает, что любую сложную проблему у нас начинают упрощать и сводят ее к какой-то дихотомии. У нас общество сложное, и я за то, чтобы понимание его проблем не упрощать, а усложнять. Я за то, чтобы, например, выстраивать более сложную налоговую систему, за то, чтобы описывать общество более сложными процедурами. Вот так же и здесь. Ситуация сплелась в узел, достаточно тугой. Я, например, голосовал против того, чтобы в закон вносили поправку, которая в ответ на акт Магнитского присовокупляла проблему детей-сирот в Российской Федерации. И фракция голосовала против.

– Но это же лукавство – то, что вы говорите сейчас!

– Дайте я закончу. Коль скоро это случилось не нашими голосами, дальше, как реалистичный политик, я понимаю: вот есть коридор возможностей – и я в нем буду делать все возможное, чтобы заставить власть быть договороспособной, заставить власть идти на компромисс. Создалась уникальная ситуация: постараться принять такие решения, которые пошли бы на пользу российским детям, российским семьям – и которые нам невозможно было пробить в течение последних лет. Коль скоро это завязалось в такую интригу, мы можем сделать прорыв в этом отношении. Что мы и попытались сделать. Не все то, что Елена Борисовна Мизулина (между прочим) ночью писала в виде поправок, чтобы решить проблемы, в том числе детей-сирот, прошло. Но значительная часть прошла. И дальше нужно добиваться, чтобы написанное пером было реализовано и получало дальнейшее развитие. Это и прежде всего концепция семейной политики – как бы ни относиться к отдельным эпизодам этой концепции. Десятилетиями власти ничего не делали. То, что усыновление детей за рубеж было одной из коррупциоемких бизнес-процедур, это тоже, к сожалению, факт. Это проблема не черно-белая, она очень многоцветная.

– Поэтому вы проголосовали против поправок об усыновлении, но за весь закон.

– В итоге мы проголосовали за законопроект с поправками, которые туда удалось внести.

– Вообще, фракция "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в какой-то момент перестала быть ярко оппозиционной...

– Если то, что вы понимаете под яркостью, – стоять в толпе и кричать "Путина долой", то я с вами не согласен. Поверьте мне, стоять на трибуне Государственной Думы, когда у тебя за спиной сидят Президент и Председатель Правительства, а перед вами сидят все министры (ну так вот устроена эта мизансцена), и говорить им в глаза неприятные вещи – на мой взгляд, для этого гражданского мужества требуется куда больше. Почему-то ваше уважаемое издание, как и целый ряд других, не опубликовали мое выступление при отчете Правительства Государственной Думе в апреле этого года. Почему-то забывается, как мы голосовали по кандидатуре Дмитрия Анатольевича Медведева при его представлении в качестве Премьер-министра.

– Вот это как раз не забывается – и мы видим разницу между той фракцией, что голосовала против Медведева, и той, что сейчас.

– В чем разница-то? Вы почитайте, что я Медведеву говорил в глаза про его отчет. Он попытался мне сказать, что я говорю неправду – а на следующий день тысячи врачей и учителей подтвердили, что прав я: никакого реального повышения зарплаты у них не произошло. И Президент провел совещание, на котором выяснилось, что в 43 субъектах Федерации врачам действительно не доплачивают. Средняя зарплата растет только благодаря тому, что администрации [медицинских учреждений] получают сногсшибательные деньги, а медсестры и врачебный персонал в карман получают даже меньше, чем раньше, – из-за сложной системы расчета заработной платы.

– Но при этом по самым скандальным и сложным законам СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, как правило, поддерживает "Единую Россию".

– Например, по каким? Вот это – огульная неправда!

– К вам даже вернулась группа так называемых независимых депутатов, которая отделилась от СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ после голосования по кандидатуре Медведева.

– Они никуда не уходили. И если вы посмотрите ряд голосований – они продолжают голосовать не так, как голосует фракция. И поскольку там уже начался разброд и шатание, в этой неформальной группе, они сами голосуют по-разному. Но у нас и фракция отличается тем, что, если не идет речь о политических решениях, мы допускаем возможность свободного голосования – когда каждый депутат в силу личных или региональных обстоятельств определяет для себя, как он проголосует за тот или иной законопроект. И таких законопроектов – огромное большинство. Резонансных, в силу общественной реакции, законов не так много на самом деле. А текущую ежедневную работу никто не анализирует, как правило.

– В следующем году – выборы в Московскую городскую думу. Как ваша партия будет в них участвовать? Ощущаете ли вы уже конкуренцию с другими потенциальными участниками?

– Совершенно понятно, что внеочередные выборы мэра Москвы – это прелюдия к выборам в Мосгордуму. По выборам в Мосгордуму у меня с Сергеем Собяниным принципиальное расхождение. Я и в публичном пространстве высказывался на эту тему, и на личной встрече с ним обсуждал эту ситуацию. Мы до сих пор считаем, что действующая Мосгордума нелегитимна, – я, как известно, подавал иск в Московский городской суд о признании выборов несостоявшимися ввиду того, что лидер списка ["Единой России"] Юрий Лужков вызывающе нарушал предвыборное законодательство. Результат известен. Кроме того, Московская городская дума приняла закон о том, чтобы увеличить количество депутатов до 45, использовав при этом нижнюю планку федерального закона, где сказано, что при населении от 2 млн человек количество депутатов в законодательном собрании должно быть от 45 до 110. Во-первых, я считаю несовершенным этот федеральный закон. Это как если бы в спорте боролись все, кто весит больше 75 кг, включая совсем уж тяжеловесов. Я бы установил еще одну градацию: для населения 5 млн человек – от 110 до 200. Тогда бы мы гарантированно имели в Москве 110 депутатов. Это сравнимо с приличными столицами в приличных европейских странах. Рассуждения Сергея Семеновича Собянина о том, что в Москве настолько много муниципальных депутатов, что он уже не успевает с ними встречаться, вызывают у вас улыбку, а у меня – другие чувства. Я бы, став мэром Москвы, сделал все для того, чтобы депутатов в Мосгордуме стало больше, чтобы в законодательном собрании Москвы были реально представлены интересы всех многочисленных слоев и групп пестрого московского сообщества. И тогда последовательно и системно можно было бы устранить целый ряд дисбалансов, которые мешают нормальному развитию Москвы. Об этом я много говорил в своей программе и публичных выступлениях.

На самом деле нужно постараться использовать эти выборы для того, чтобы поменять административно-бюрократическую систему управления Москвой на гражданско-демократическую. Такова моя принципиальная позиция, позиция партии, которую я возглавляю, позиция, которую поддерживают коллеги – европейские социал-демократы. Напомню, что в законе об основах местного самоуправления, принятого 10 лет назад, говорится, что в городах федерального подчинения – Москве и Санкт-Петербурге – органы законодательной власти формируются по отдельному закону. Прошло 10 лет – и где такой закон? Свою версию закона (наша рабочая группа работала над ним более полугода) я вручал лично еще Президенту Медведеву, при первой же личной встрече – Сергею Семеновичу Собянину, когда он только был избран-назначен мэром Москвы. Я не получил даже отклика – хотя бы о том, почему этот законопроект никуда не годится. Вот где зарыта собака. Вот почему кандидата в мэры Москвы Левичева московская бюрократия боится больше всего. Вот почему ведется компания по дискредитации. Здесь самая большая угроза существующей бюрократической системе – от кандидата, который встроен в нынешнюю политическую систему, постоянно ей оппонирует, но понимает, что сваливаться в радикальность – значит снова отбрасывать страну и Москву на много-много лет назад. Это наша, если хотите, "соглашательская" позиция, которую исповедуют социал-демократы: путем постоянного пошагового изменения к лучшему существующей системы добиваться прогресса, строить прогрессивное общество. Чтобы огромный нереализованный человеческий потенциал в стране и Москве получил реализацию. Наше принципиальное отличие от либеральных экономистов в том, что человеческий капитал является двигателем прогресса и одной из главных, если не главной, компонентой экономического роста.

– Вы сами как свой рейтинг оцениваете? У вас есть свои замеры?

– Замеры свои есть. В 2009 г. в день голосования на выборах в Мосгордуму по результатам экзитполов стало ясно, что у СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ 14% голосов и второе место. После этого Валерий Викторович Виноградов, вице-мэр, отвечавший за выборы, был немножечко отодвинут и в бой пошли старики – и наделали такого, что к утру сами были не рады. Я об этом говорил с трибуны Государственной Думы, можете взять видеозапись – миллион человек в Москве видели, что той явки, которая была нарисована официально, не было.

– Так какой у вас рейтинг?

– Рейтинг мой будем считать в ночь с 8 на 9 сентября. В том числе с помощью экзитполов.

– Но вы же должны примерно знать, на что рассчитывать.

– Сейчас я не хочу называть эту цифру, потому что исход выборов зависит не только от нее. Вопрос будет заключаться в том, получит ли Сергей Собянин 50% плюс 1 голос. Интрига – в его рейтинге. Если он получит 50% плюс 1 голос, остальные проценты никого не интересуют. Если он получит 50% минус 1 голос, вот тогда интересно, кто будет вторым. А вторым у меня шансы стать есть.

– Как вы оцениваете историю с судом над Алексеем Навальным? Когда его арестовали в зале суда, вы что почувствовали?

– Мне представляется, что в ситуации, когда Алексей Навальный является моим конкурентом на выборах мэра Москвы, мне не совсем корректно комментировать его психологическое состояние или мое отношение к нему.

– Да нет же, вопрос о другом: что вы почувствовали, когда его арестовали в зале кировского суда?

– По поводу этой ситуации могу сказать так. Как мне представляется, Алексей Навальный, осознанно или нет, является марионеткой в больших политических играх разных башен Кремля. Для меня лично это понятно.

– А вы сами наверняка же как-то взаимодействуете с управлением внутренней политики Администрации Президента, встречаетесь с его сотрудниками. Как там оценивают вашу кампанию?

– Я если встречаюсь сейчас с ними, то во время каких-то официальных процедур – как, например, согласование кандидатур, предлагаемых для голосования парламентов Дагестана и Ингушетии. Опять же, мы были против этого закона, но мы законопослушные граждане – коль скоро закон принят, мы вынуждены идти по этой процедуре. А в основном обращаюсь по поводу конфликтных ситуаций в регионах Российской Федерации, где снимают с выборов наших кандидатов уже после регистрации по надуманным обстоятельствам или местным изощренным заготовкам. Последний пример: буквально вчера удалось через суд восстановить несколько наших одномандатников в Ростовской области. История такая: областной избирком присылает образец заполнения бланка для предоставления данных кандидата. Материалы предоставляются в соответствии с тем, что прислали [из избиркома]. Затем в суд поступает иск от конкурирующей партии – не хочу даже ее называть, понятно, от какой, – где указывается, что в одной из таблиц нет вертикальной черточки в одной клеточке, а также написано "наименование банка". А должно быть написано "местонахождение банка". На этом основании районный суд снимает девятерых кандидатов с выборов. Вот в основном я решаю вопросы такого плана.

– То есть по поводу своей предвыборной кампании вы с ними не общаетесь.

– А о чем? Жаловаться, что мне "Мосгортранс" не дает размещать рекламу, смешно.

– Отчего бы и не пожаловаться, если Вячеслав Володин прямо заявляет, что делает все для обеспечения конкуренции на выборах мэра Москвы?

– Я пока в отличие от других кандидатов не нарушаю выборное законодательство. Более того, я сказал, что версия меморандума о честных выборах Сергея Семеновича не нужна и не годится, и предложил свою: для того чтобы выборы были честными – относительно! – достаточно соблюдать действующее законодательство. Коль скоро кандидаты хотят продемонстрировать, что это прозрачная и честная кампания, нужно обеспечить их равноправие. В частности, я предложил лицам, занимающим государственные должности, на время активной избирательной кампании, с 10 августа по 8 сентября, уйти в отпуск и не использовать служебное положение. Я готов покинуть этот кабинет [в Госдуме], отказаться от служебной машины, не подходить к желтым телефонам [правительственной связи]. Но почему-то никто не откликнулся. И мне кажется опасным именно для процесса развития демократических процедур в столице – а это для страны очень важно, – что эту кампанию пытались и пытаются превратить, с одной стороны, в референдум о доверии Сергею Семеновичу Собянину, а с другой стороны, как бы в голосование за или против Путина. Мне кажется, что такая трактовка этих выборов нанесет ущерб московскому сообществу, которому надо использовать их для того, чтобы продвинуть в сторону улучшения свою собственную жизнь, получить более демократическую процедуру управления, спустить полномочия и ответственность на муниципальный уровень. Вместо этого подсовывают политические дихотомии, которые никуда не ведут на самом деле. И эта кампания рискует стать соревнованием административного ресурса и, как бы это слово повернее подобрать, постоянного нарушения законодательства. Вот попробовал бы я вывести 500 человек, чтобы перекрыть Тверскую улицу, – сразу снимут с выборов! А другим можно. Иду к себе домой – на всех водосточных трубах волонтерский призыв Митрохина...

– Так и вы бы клеили свой призыв.

– Ну вот я пока не клею [разговор происходил до начала официально разрешённой предвыборной агитации – "Ведомости"]. Дальше посмотрим, как буду поступать.

– ЛДПР обратила внимание Генеральной прокуратуры на одну из схем финансирования кампании Навального, когда кто-то вносит в его избирательный штаб 1 млн руб., а дальше все желающие компенсируют вносителю эти деньги через "яндекс-кошелек". Ваше мнение?

– Мошенническая схема! Вот, например, есть масса схем оптимизации налогообложения. Государство последовательно борется за выявление этих схем и отнесение их к мошенническим. [Здесь] та же самая процедура. Можно сколько угодно говорить: формально у нас нарушений нет, это товарищ Иванов перечислил на избирательный счет. Но когда публично заявлено: "А на самом деле мы вас перехитрили, товарищу Иванову потом эти деньги откуда-то придут..." Откуда – неизвестно. Ну молчали бы тогда уж. А если люди открыто признают, что идут в самом деле на мошенническую схему, что же в этом хорошего-то?

– А у вас откуда деньги на кампанию и какой у нее бюджет?

– Пока у меня на избирательный счет поступил 31 млн руб. Это средства партии. У меня есть частные пожертвования, их объем на сегодня – примерно 300 000 руб. В моей газете, начиная со второго номера, публикуется номер избирательного счета, туда поступают деньги. Общеизвестные факты: Алексей Венедиктов перечислил по 6000 руб. каждому кандидату, в том числе мне. Тинатин Канделаки перечислила 6000 руб. Я ее эсэмэской поблагодарил, Алексею Венедиктову собираюсь сегодня письмо написать. Могу даже пообещать, что по окончании выборов каждому готов подарить ростовую фигуру Николая Левичева, потому что она обходится примерно в 4000 руб.

– У вас такие уже есть?

– По всему городу проводится около 100 одиночных пикетов членами Московского городского отделения партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – людьми, которые меня видели, слышали, знают. Они распространяют программу, буклеты, отвечают на вопросы о кандидате.

– Как вы относитесь к муниципальному фильтру для кандидатов?

– Плохо отношусь, это наша позиция, мы и голосовали против этой поправки к законодательству. Вся правоприминительная практика показала, что это скоропалительное решение. Все забывают, что первый случай был осенью прошлого года [на муниципальных и региональных выборах], когда наши кандидаты, например, нигде не смогли пройти этот фильтр. В этот раз власти одумались и пошли на меры, которые позволили преодолеть этот фильтр не только кандидатам от парламентских партий, но и некоторым другим. Будем называть вещи своими именами: что же это за фильтр, который позволяет власти манипулировать допуском кандидатов? Но помимо власти в Москве реально был дан карт-бланш муниципальным депутатам. Возник рынок. Мне известны случаи, когда эти подписи имели определенную цену. И даже люди, выдвинутые в депутаты СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ, отдавали свои голоса не мне, а совсем другим кандидатам. Например, один депутат мне честно признался, что ему поступило предложение за 300 000 руб. поставить свою подпись [за другого кандидата]. Я с пониманием к этому отношусь по-человечески – всякие ситуации бывают, когда так можно спасти здоровье своим близким, например, но с политической точки зрения это безобразие.

– Как насчет дебатов?

– Я буду участвовать во всех дебатах – законных. Дело в том, что Венедиктов на "Эхе Москвы" предложил формат бесплатных дебатов, который в рамках действующего московского законодательства является незаконным (о чем я ему и хочу написать). Что же касается законных дебатов, то внезапно появились технические возможности для прямого эфира на телеканале "Москва 24". Несколько дней назад таких возможностей еще не было, что вызывало, конечно, смех у всех, кто знает, как устроено телевидение, – этот канал образован недавно, у него самые современные технические средства. Конечно, вызывает изумление, что для участия в дебатах надо будет прибывать в 7 часов утра... Я уж не знаю, кто испытывает садистское наслаждение, ставя кандидатов в такое положение (улыбается). Но переживем и это.

– Из нашего разговора складывается впечатление, что вы своим основным конкурентом считаете Навального. Это так?

– Де-факто он на сегодня является основным конкурентом за второе место, которое в случае второго тура является топовым. То есть в этом смысле – да. А в содержательном смысле мой основной конкурент – это административно-бюрократическая система управления любимым городом Москвой.

– Почему вы пошли на эти выборы? Что вам даст это участие?

– Вот вы не поверите – хочу стать мэром Москвы.

– Но вы же сами признаете, что эти выборы превращаются в референдум Собянина.

– Постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы это было не так.

– Зависит ли от вашего результата будущая кампания на выборах в Мосгордуму, возглавите ли вы на них предвыборный список СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ? Или это не связанные вещи?

– Все в этом мире связано. А что ждет политическую систему страны после выборов 8 сентября, сейчас не берется предсказывать никто. Хотя де-факто выборы мэра Москвы станут самым значимым политическим событием года, мы насчитали как минимум еще в 35 субъектах выборы, которые будут иметь федеральный резонанс. Это 16 законодательных собраний, выборы глав субъектов Российской Федерации, выборы мэров региональных столиц и выборы городских советов, где они проходят по смешанной или пропорциональной системе. Здесь с прогнозами пока сложновато. В какой реальности мы окажемся 9 сентября, или когда там подсчитают все голоса, сегодня даже ваше любимое управление внутренней политики администрации президента не берется судить. Естественно, мой личный результат будет результатом в копилку партии и будет существенным для дальнейшей судьбы партии. Я это хорошо понимаю. И до сих пор не исключаю того, что и выборы в Мосгордуму пройдут совсем по другому сценарию, если мне удастся убедить большинство думающего московского сообщества, что кандидат от социал-демократов перспективнее, чем кто бы то ни был.

– Хотелось бы, чтобы вы как социал-демократ обрисовали основные пункты своей предвыборной программы. Какой должна быть градостроительная политика? Что должно измениться в дорожном строительстве и строительном секторе?

– Любую ситуацию, которая складывалась годами, нужно тщательно проанализировать и просчитать, прежде чем изменять. И когда я вижу, что [в Москве] принимаются решения скоропалительные и незрелые, то понимаю, что это [анализ ситуации] не делается. Пример с вылетными магистралями – всего их 19. Возьмем пресловутое Ленинградское шоссе: когда ведутся работы по его расширению, хорда проводится в 10 м от жилых домов. Людям при этом никакие компенсации не предусмотрены и в обсчет проекта не заложены. То есть делаются такие проекты, которые не учитывают социальных последствий. И что толку делать вылетную магистраль из Москвы, которая упирается в шоссе, не поддающееся расширению – поскольку предыдущий хозяин Московской области раздал земли вокруг этого шоссе на строительство разных терминалов и торговых центров. Вот таких ситуаций быть не должно, все должно быть просчитано.

Что касается транспорта, то у нас был в партии такой молодой активист Саша Шумский, он создал сайт probok.net и потом пошел в мэрию сотрудничать. У него было много недорогих проектов, которые позволяли точечным образом расшить ситуацию с пробками в большом количестве московских мест. Покувыркался там меньше года – и разочаровался полностью. Потому что это там неинтересно никому: нет бюджетов инвестиционных, нечего пилить. Вместо того чтобы где-то пробить какой-нибудь тупик и сделать альтернативный маршрут объезда, интереснее вбухать деньги в очередную развязку. Я лично много езжу по направлению Волгоградский проспект – Рязанское шоссе. Там, где Москва-река, почти два года строили развязку на Жуковский. Все понимали, что это нужно для аэрошоу, из-за которого там раз в год заторы, и ждали. И вот построили огромную развязку – а мост оставили старый. Все деньги, потраченные на эту развязку, выброшены на ветер. Вот типичный пример.

По поводу градостроения. Я уж во всяком случае постараюсь, чтобы Москва в пределах Бульварного кольца была объявлена запретной зоной для любого нового строительства. И чтобы была создана Московская государственная строительная корпорация, которая была бы конкурентом для частных застройщиков на рынке жилья. Потому что в Москве уже начинают себя проявлять элементы социальной сегрегации. Об этом никто не говорит, но если вы сейчас, летом, выйдете на улицу в 5 утра, то увидите, сколько у нас бомжей ночует прямо на улицах. Это при том, что у нас очень много элитного жилья стоит пустым, потому что это не жилье, а инвестиционный проект, куда вкладывают деньги не москвичи, а жители других регионов и иногда даже других государств. Здесь тоже будет системная работа, направленная на то, чтобы жилищное строительство росло. Чтобы появился институт некоммерческого жилья, который как раз разрабатывала Галина Петровна Хованская, – это жилье город сдавал бы в аренду среднему классу по расценкам ниже рыночных. Огромный бюджет Москвы позволяет делать такие вещи, хотя бы пилотным образом для начала.

– А с бомжами что делать?

– С бомжами нужно работать. Доктор Лиза получила бы у меня поддержку на соответствующем уровне. А не так, как Сергей Михайлович [Миронов] из личных средств на протяжении нескольких лет ей помогал, спасая от закрытия ее службу. Это тоже люди, с которыми надо разбираться в индивидуальном порядке. А для этого их надо с улицы куда-то забирать. Нужно развивать систему социальной помощи. Так же, как нужно бороться с нелегальными мигрантами. Сейчас нам демонстрируют решительные подходы в этом плане. Но хочется спросить: а раньше-то вы где были, до выборов вам что мешало это делать?

– Вы сами как к этим решительным подходам относитесь?

– Я так отношусь: нужно не пиар-эффекта достигать, а посмотреть в корень. Если мы подсчитаем, что у нас есть потребность в трудовых мигрантах не на 180 000 человек, как предусмотрено квотой, а на самом деле на миллион, – давайте тогда так и обозначим, что у нас квота – миллион. А вот с тем миллионом, который сверх этой квоты, уже давайте [разбираться]: примем поправку СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ к законодательству о том, что депортация нелегальных мигрантов – не за счет бюджета, а за счет работодателя, который использует рабский труд этих несчастных людей.

– А к концентрационному лагерю с мигрантами в Москве вы как относитесь?

– Эту картинку властям надо было перед выборами показать.

– Это хорошая разве картинка?

– Это ужасная картинка! Поэтому ни за одну проблему нельзя схватиться с конца, не думая о том, что будет завтра.