Оксана Дмитриева, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам, бывший министр труда и социальной политики, – гость ежедневной интерактивной программы "Разворот" на радио "Эхо Москвы" 15 марта.

А. Дурново: У нас в гостях Оксана Дмитриева – член Комитета ГД по бюджету и налогам. Добрый день.

О. Дмитриева: Добрый день.

А. Дурново: Говорим о создании специализированной финансовой организации Росфинагентство.

О. Чиж: Я напомню, что в конце января ГД приняла в первом чтении уже внесенный правительством законопроект, который регламентирует деятельность Российского финансового агентства. И к документу этому возникло много вопросов.

О. Дмитриева: Вы правы. Я хочу сказать, что закон в первом чтении прошел исключительно голосами "Единой России". Все представители оппозиционных партий голосовали против. Причем я полагаю, что и "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" и КПРФ в принципе против создания Российского финансового агентства и передачи ему фактически в частные руки – это создается в форме ОАО – по букве закона всех средств, которые накоплены в Резервном фонде и фонде национального благосостояния и плюс еще управление долгом. То есть это 5,4 триллиона рублей. Триллионами наши радиослушатели не мыслят, поэтому я скажу, что это такое. Это 10 федеральных годовых бюджетов здравоохранения, либо 8 бюджетов образования, либо 2,5 бюджета национальной обороны. Кому что нравится. Либо 5 с лишним годовых бюджетов Москвы. Поэтому вот такая сумма огромная. То есть ОАО "Рособоронсервис" – это в точно такой же форме ОАО "Росфинагентство", – покажется просто детской игрушкой. Все предыдущие аферы: и Сочи, и форум АТЭС и все, что угодно, – это просто детская игра. И здесь длинная история, потому что мы, я в том числе, были категорически против вообще формирования Стабилизационного фонда, резервного фонда или фонда национального благосостояния, поскольку это фактически средства бюджетные, средства налогоплательщиков, которые не идут на расходы бюджета. За счет них не снижаются налоги или не сокращаются заимствования.

О. Чиж: А лежат как бы мертвым грузом.

О. Дмитриева: Они не только лежат мертвым грузом, они вкладываются в чужую экономику. И при этом у нас получается профицитный бюджет, то есть мы собираем налогов больше, чем мы расходуем. И при этом у нас еще осуществляются заимствования. И последние два года мы накапливали средства в Резервном фонде, на 2 триллиона накопили дополнительно и на 2 же триллиона осуществили займов. То есть взяли в долг. При этом наши средства мы вкладываем и получили процент в 2012 году 0,74, а берем в долг мы под 7-8 %.

А. Дурново: Зачем все это нужно?

О. Дмитриева: Абсолютно бессмысленный кругооборот финансовых средств. При этом когда я уже какой раз, десятый, наверное, или, может быть, больше, каждый раз при обсуждении и бюджетов в ГД и закона о Росфинагентстве говорю, что если бы такую операцию провел менеджер какого-либо предприятия, его бы судили за банкротство, за мошенничество. Потому что свои средства – под 0,7 %, одновременно под 7-8 % берутся займы. И в итоге мы имеем уже сейчас в бюджете по 2012 году огромные расходы на обслуживание долга, а доходы, которые мы получаем от размещения средств Стабилизационного фонда, практически в 10 раз меньше.

О. Чиж: Я сейчас задам очень простой вопрос: что мешает раздербанить кубышку сейчас?

О. Дмитриева: Ничего не мешает. Более того, ее даже дербанить не надо. Нужно просто для начала самое простое – эти деньги не отдавать в чужую экономику и при этом не занимать. Потому что у нас последние годы то, что мы складываем, последние два года равно тому, что мы занимаем. Это первое, что нужно сделать. То есть даже речь идет не о каких-то дополнительных расходах, речь идет о том, чтобы просто не раскручивать пирамиду долга. Второе, не нужно раскручивать пирамиду долга в субъектах федерации, поскольку региональные бюджеты сплошь закредитованы, в долгах, средств не хватает на выплату зарплаты бюджетников, на ремонт коммунальной инфраструктуры и все остальное. То есть нужно им дать возможность расплатиться с долгами. Поэтому весь этот деньгооборот в природе, я не знаю, как его назвать, но это афера в чистом виде. Потому что нет никакой необходимости в принципе накапливать средства в Резервном фонде одновременно, когда осуществляется такой огромный объем заимствований.

А. Дурново: Но вот сразу, как только мы заговорили о Росфинагентстве, несколько наших слушателей на sms спросили: это распил?

О. Дмитриева: Вы знаете, за время, прошедшее после первого чтения, в Интернете много различных названий этой организации. Одно другого краше название. Роспилагентство называют, кто называет аферой тысячелетия. Тут разные варианты, и самое главное – аргументы за создание этого Росфинагентства. Эти деньги лежат мертвым грузом. Они действительно лежат мертвым грузом. Нужно с ними что-то делать. Прекрасно.

О. Чиж: Почему их нельзя направлять напрямую в регионы?

О. Дмитриева: Абсолютно правильно. Их можно направлять напрямую на реализацию средств за счет расходов бюджета, либо самое простое, что я сказала, просто заместить ими займы. А получается следующее. Схему, почему-то не доводя до конца, рекламирует наш председатель бюджетного комитета Андрей Макаров, он говорит, ну Президент же сказал, что нужно 100 млрд дать в инфраструктурные облигации. Вот нужно создать Росфинагентство, чтобы 100 млрд пошло на инфраструктурные облигации.

А. Дурново: Там еще 900 млрд остается.

О. Чиж: С ними тоже разберемся.

А. Дурново: У нас возник интересный вопрос.

О. Чиж: Давай все-таки закончим.

О. Дмитриева: С инфраструктурными облигациями – это очень характерное построение такого кругооборота денег. Что такое инфраструктурная облигация? Это когда у бюджета не хватает денег, и он выпускает инфраструктурную облигацию, то есть берет в долг под инфраструктуру. А тут предполагается, что у бюджета денег полно, он их отдает в Резервный фонд. Или Фонд национального благосостояния.

О. Чиж: Должна прийти на инфраструктурные проекты.

О. Дмитриева: Это короткая цепочка. Из Фонда национального благосостояния в Росфинагентство. Одновременно не бюджет выпускает инфраструктурные облигации, а какие-то организации, созданные еще где-то, выпускают облигации, которые покупает Росфинагентство. То есть они берут у него в долг. На инфраструктуру. А кто потом будет покупать инфраструктурные услуги? То же самое государство. Ну, кто будет покупать услуги инфраструктуры. Поэтому потом из бюджета будут приобретены эти инфраструктурные услуги, оплачен долг Росфинагентства и его доходы за...

О. Чиж: Двойная или тройная оплата.

О. Дмитриева: Вы хотите строить инфраструктуру. Прекрасно, у вас есть деньги. Не отправляйте их в Резервный фонд, отдайте их в бюджет, сделайте проектно-сметную документацию и без всяких инфраструктурных облигаций стройте инфраструктуру на 100 млрд рублей под жестким контролем и анализом проектно-сметной документации.

А. Дурново: Я вот вдруг понял, что я очень хочу работать в Росфинагентстве. А кто будет им руководить?

О. Чиж: Алексея возьмут?

О. Дмитриева: Взять могут кого угодно, поскольку операция нехитрая, осуществлять ее может, я думаю, кто угодно за очень большие деньги. Потому что инфраструктурными облигациями Андрей Макаров кормил общество, а представитель правительства Сергей Сторчак, который этот закон проводил, он говорил только одно, что вкладывать будут туда же, куда и вкладывали. То есть фактически в иностранные ценные бумаги. Но поскольку это будут делать не чиновники правительства, а сотрудники Росфинагентства за очень большие деньги, то поэтому все это по определению будет более эффективно. Кто там будет – я думаю, кто-то из идеологов создания этого Росфинагентства. Идеолог Сергей Сторчак сказал, что идея принадлежит Кудрину, поэтому, я думаю, кто-то из этого круга лиц.

А. Дурново: Но при этом будет иметь статус министерства?

О. Дмитриева: Нет, статус открытого акционерного общества, прописано в законе, либо другой негосударственной организации. То есть в любом случае частной. Не госструктуры. Потому что самое главное – уйти из-под обременения прав, которые касаются госчиновников, уйти от маленькой зарплаты, хотя она отнюдь не маленькая, но идеологам создания этого Росфинагентства кажется зарплата в 150 тысяч или даже иногда, как у нас последние сведения, в 200 тысяч рублей в месяц маленькой. Надо, чтобы это было несколько миллионов долларов. И тогда это все чрезвычайно эффективно. Хотя вложения в те же самые бумаги, поскольку разрешенные активы по закону не меняются. Остаются теми же самыми. Что и для Резервного фонда и фонда национального благосостояния, инвестирование которых сейчас осуществляет ЦБ. Но ЦБ это делает по закону о ЦБ безвозмездно.

А. Дурново: То есть получается, если я правильно понимаю, так, что если Росфинагентство имеет статус частного предприятия, триллион рублей государство передает в частные руки.

О. Дмитриева: 5,4 триллиона. Да. Абсолютно то же самое, даже если ОАО с госучастием, или стопроцентным госучастием, по нашему закону это частная компания. По Гражданскому кодексу. Открытое акционерное общество. Более того, это даже не банк. Потому что у банка есть регулятор – ЦБ, у него есть нормативы финансовой устойчивости, есть жесткий контроль, агентство по страхованию вкладов. Короче, подлежит особому финансовому контролю. А это ОАО, которое может заниматься абсолютно всем.

О. Чиж: А коль раньше шла речь о том, что в перспективе это ОАО может получить контроль еще и над управлением пенсионными накоплениями и инвестированием этими пенсионными накоплениями, как это будет происходить по плану? То есть если я не пожелаю как человек, как гражданин какого-то иного решения, то на свое усмотрение Росфинагентство будет куда-то вкладывать...

О. Дмитриева: Оно и сейчас. Даже если вы в негосударственный пенсионной фонд дали деньги, либо в управляющую компанию, как правило, вы не предписываете, куда они инвестируют. Другое дело, что это совершенно немыслимая форма. Такого нет нигде в мире, в чем признался сам Сторчак, когда частной компании передаются одновременно функции размещения средств Резервного фонда и еще управления долгом. То есть одновременно деньги размещает и одновременно занимает. При этом, как мы сами поняли, что нет никакой необходимости в заимствованиях. То есть одной рукой она свои деньги отдает в долг по всему миру, а другой рукой она осуществляет заимствования. То есть берет в долг. То есть одновременно и активные и пассивные операции на рынке, что никогда не совмещалось нигде, ни в одной стране в одном органе, даже в одном департаменте.

А. Дурново: Действительно уникальный опыт.

О. Дмитриева: Да.

О. Чиж: И в отличие от распределения бюджета, у нас нет никакой возможности отследить денежные потоки.

О. Дмитриева: Это операции на рынке, активные операции. Они говорят, что это искусство, естественно, вы не можете приставить к брокеру, который работает на рынке, контроль, который свойственен контролю со средствами бюджета. Потому что вы вообще не найдете примеров в мире, я их не знаю, чтобы государство деньгами бюджета играло на своем фондовом рынке. То есть это означает, что государство само создает правила игры и само же активнейшим образом по этим правилам начинает играть. Если это игра на другом, то есть вложения в иностранные ценные бумаги, в мировой финансовый рынок, тут тоже есть в мире всего несколько случаев. И они особые, их можно оговаривать отдельно. Если говорить о деньгах бюджета, то есть средствах налогоплательщиков, – это единственный случай в Норвегии. Больше нет. Но Норвегия решила вкладывать средства в нефтяной фонд, это на самом деле фонд пенсионный. У них нет отдельно резервного фонда, отдельно фонда будущих поколений, отдельно накопительной части пенсии. Это все резервный нефтяной фонд, теперь он называется пенсионным. Но Норвегия стала вкладывать эти деньги нефтяные в отдельный фонд после того, когда она достигла первых строчек показателя уровня жизни, пенсионного обеспечения, развития инфраструктуры, электроэнергетики, и тоже подвергается даже этот вариант большой критике. Потому что говорилось о том, что надо было вкладывать в развитие науки, инноваций. То есть внутри страны. Это был политический выбор Норвегии, он был такой. Но даже в этом случае это было после того, как все внутренние проблемы Норвегии были решены на первом или втором уровне по качеству жизни. Мы находимся где-то на 150-м месте. Норвегия на 1-2-3, там меняется. А у нас 150-е по интегральному показателю качества жизни. Поэтому это вообще не наш случай.

О. Чиж: После первого чтения говорилось о том, что документ будет все-таки доработан, какие-то положения в них внесут определенные изменения. Сейчас есть подвижки с этим?

О. Дмитриева: Я не знаю, каждый вносит разные поправки. Мы внесли поправку, поскольку это изменение в бюджетный кодекс, следующего содержания: Росфинагентство не формировать, не создавать, от бюджетного правила отказаться. Что значит бюджетное правило? Это то, что предписывает доходы от углеводородов, от нефти и газа, экспортной пошлины НДПИ в развитие экономики, не пропускать через бюджет, а отчислять в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. То есть мы предлагаем прекратить практику пополнения Резервного фонда, а вместо этого не раскручивать пирамиду долга. То есть не занимать, а свои деньги не отдавать в долг.

А. Дурново: Сергей из Барнаула спрашивает: можно ли сказать коротко – Россию окончательно решили ограбить.

О. Дмитриева: Насчет окончательно я не знаю, но по первому пункту есть все основания этого опасаться. Скажем так. Чтобы меня потом не привлекли по закону о клевете.

А. Дурново: Понятно.

О. Дмитриева: А если лишат мандата, тогда об этих аферах вообще никто никогда не узнает.

О. Чиж: Хочу отвлечься от основной темы. Есть такая новость, пришла по каналам ИТАР-ТАСС: в ГД просят уравнять зарплаты сотрудников своего аппарата с ежемесячными доходами чиновников аппарата правительства России. Такие рекомендации содержатся в заключении думского комитета по бюджету и налогам на проект сметы нижней палаты Парламента, на 2013 год. При этом парламентарии ссылаются на данные Росстата, согласно которым в 2012 году средняя ежемесячная зарплата работников аппарата ГД составила 81 тысячу рублей. Тогда как средняя зарплата чиновников аппарата кабмина была 150 тысяч рублей.

О. Дмитриева: Я была на этом заседании комитета. Этот вопрос обсуждался. Но такой рекомендации в рекомендациях бюджетного комитета нет. Последняя новость, которая меня очень взволновала, это то, что в закон о Счетной палате внесли поправку, поскольку сейчас изменился закон о Счетной палате, он расширил полномочия Счетной палаты, но в эту бочку меда огромная ложка дегтя. Поскольку предписывается с 1 октября 2013 года полностью сформировать заново Счетную палату.

О. Чиж: Чем это грозит?

О. Дмитриева: Это грозит тем, что мы можем потерять тех, кому мы обязаны тем, что Счетная палата работает эффективно и дает объективную и честную информацию. Кадровое обновление прежде всего, я опасаюсь – может быть, мои опасения не оправданы – но за председателя Счетной палаты и зама, именно Горегляд и Степашин, те, которые сформулировали, определили ее работу такой, какая она есть. Я могу сказать, что каждый раз Счетная палата при докладах в ГД получает самую высокую оценку, это, пожалуй, единственный орган, который исполняет свои конституционные полномочия под одобрение всех политических партий. И Степашин единственный, кто всегда уходит под аплодисменты всех партий с трибуны. И самая честная объективная информация, мы ее получаем. Кстати, и по использованию средств Стабилизационного фонда, и честная была оценка закона о Росфинагентстве. Это Счетная палата сформулировала в своем заключении, что это аутсорсинг конституционных полномочий правительства и ЦБ. Который вообще не допускается. То есть эта новость с заседания бюджетного комитета действительно очень тревожащая. И опять же за эту поправку голосовала "Единая Россия", присутствовали наши депутаты от КПРФ и "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ", мы пытались ее остановить, но голоса наши не смогли переломить.

А. Дурново: Большое спасибо, Оксана Генриховна. Оксана Дмитриева – член комитета ГД по бюджету и налогам.