19 февраля думское большинство приняло решение лишить депутатской неприкосновенности депутата фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" Олега Михеева для возбуждения уголовного дела и привлечения его в качестве обвиняемого. При обсуждении данного вопроса присутствовали первый заместитель Генерального прокурора РФ Александр Буксман и первый заместитель председателя Следственного комитета Василий Пискарев. От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" вопросы задали Сергей Миронов, Светлана Горячева, Антон Беляков, Дмитрий Гудков, выступил Валерий Гартунг. Предлагаем вашему вниманию краткую стенограмму.

Выступление Олега Михеева:

– Уважаемый Сергей Евгеньевич! Уважаемые коллеги! Второй раз слушаю доклад Прокуратуры, и складывается ощущение, что это совершенно непонятная история, непонятно, откуда все взялось. И если заменить фамилию, я не понял бы, о чем, в принципе, речь.

Суть очень проста. Первое обвинение, которое связано с "НОМОС-Банком": два юридических лица, одно из которых банк, кредитует компанию "Глория-М", причем кредитует всего-навсего 70 процентов от договорных отношений. Следователь почему-то считает, что совершенно одинаковая ответственность и у заемщика, и у поручителя, и непосредственно у залогодателя, не понимая разницы и не понимая вообще, в принципе, что происходит.

В этой теме всего два обвинения. Первое: Михеев не вернул кредит. Для того чтобы кредит вернуть, его нужно получить. Это знают все. Второе обвинение, озвученное следователем: залог на объект недвижимости, как вы услышали, Михеев с группой сообщников вывел куда-то. Коллеги, полтора года, как возбуждено уголовное дело. Ни я, ни один из действующих сотрудников не знают об этом деле. Через полтора года приходит в Следственный комитет обращение, и я только впервые узнаю о том, что эта проблема существует. Если бы следователь проявил бдительность и хорошо выполнял бы свои обязанности, то мог запросить регистрационное управление. И получить копию свидетельства или тот пакет документов, который я им предоставил: свидетельство на собственность, три справки в регистрационное управление. Они показывают, что каждый год все время имущество находилось там, оценка имущества, два решения суда, в которых сказана и определена процедура, что залоговый кредитор – банк – реализует и как реализует данное имущество.

Более того, в декабре банк провел оценку данного имущества и подготовил проведение торгов, то есть сам банк активно участвовал в реализации данного имущества. И сам банк пишет заявления, вводя в заблуждение следователя, и следователь добросовестно заблуждается. Ни одно из двух обвинений, которые есть по этому делу, не соответствует действительности. Я предоставил в прокуратуру все эти документы, свидетельства. Я предоставил десяток решений суда. И то, что сегодня мы услышали из уст представителя прокуратуры, как у него звучит – "фиктивные документы". Да никакой фиктивности не установлено. Это личное мнение товарища следователя.

Вторая тема – моторный завод, вы знаете, вызывает смех. Причем в том и другом случае спор ведется между юридическими лицами. Но во втором споре совершенно ненормальная ситуация. ОАО "Росбанк" через три компании с моторного завода вывело имущество. Девять решений Арбитражного суда, которые признали... Я зачитаю выдержки из некоторых: "Судом установлены признаки злоупотребления правом со стороны акционера ОАО "Росбанк". В результате злонамеренных сделок выбыло имущество завода, что привело к остановке производства и процедуре банкротства предприятия". Восемь решений суда. Следующее: "В результате прекращения ОАО "ВМЗ" права собственности на три объекта недвижимости "Росбанк" без обращения взыскания на залоговое имущество получил в счет возврата займов по кредиту сумму 514 миллионов рублей, не получил какого-либо материального эквивалента. Таким образом, совершение сделок между "МВК-Альянс", "Проектинвест", "Волгориэлт" и "Росбанком" является формой злоупотребления правом, направленной на причинение вреда, как ОАО "ВМЗ", так и его предприятиям". То есть, судами признана незаконность этих сделок.

И что делает банк? Проиграв все суды, он подает иск на совершенно другую сделку, участником которой являюсь я. Но и здесь суд дал оценку: "Судом установлено, что "Росбанк" не является заинтересованным лицом по этой сделке, а, следовательно, не имеет права на иск". Но почему-то следователя, присутствующего здесь, это не интересует. Еще скажу, что по теме моторного завода 15 раз возбуждалось уголовное дело. Из них три раза Следственный комитет сам закрывал уголовное дело за отсутствием состава и факта преступления. Трижды – по 125-й статье (а вы знаете, что если есть нарушение, то по 125-й статье закрывается судебное решение, где четко прописано, что нет никаких нарушений, а сделки, проведенные Михеевым, законны, оплачены и документы нормальные; а не то, что сегодня заявляет нам прокуратура).

Я долго не буду рассказывать по этому объекту. Восемь решений суда по "Росбанку", пять постановлений по 125-й статье, восемь – по статье "Злоупотребление следователем во время следствия", 27 – по сделке по инвестированию, и восемь – по злоупотреблению правом следователя. Суммарно – 59 судебных решений, и все вынесены непосредственно в мою пользу, в пользу, как было сказано, "группы злоумышленников".

Уважаемые коллеги, что у этих двух сделок общего (я их объединяю)? Обратите внимание, как сегодня прокурор заявил, и как заявил один мой коллега после заседания комитета: "Олег Леонидович, у вас продумана и просматривается схема во всех четырех случаях". Коллеги, в первом случае я – поручитель, во втором случае я – инвестор, в третьем случае я – продавец, а в четвертом – я написал заявление о прошедших преступлениях и готовящихся преступлениях Волгоградским областным судом. Обратите внимание, как можно написать постановление и предписание так, чтобы у людей сложилось мнение, что здесь присутствует схема?

В чем обвиняют следователь и прокуратура? У них позиция такая: во всех сделках просматривается, что Михеев передал по договору цессии, по договору инвестирования и т.п. и далее перечисляются мои родственники. Коллеги, я напомню, что мы с вами, став депутатами, обязаны передать все свои активы в управление или в любую другую форму собственности, чтобы у нас этого не было. Я это передал согласно закону. Эта ужасная фраза, которая звучит у прокурора, что "сам изготовил договор цессии". Не изготовил, просто подписал договор цессии. И ничто иное инкриминируется 159-й, часть четвертая. Коллеги, по этому договору ни у меня, ни у того человека, который передал это имущество, нет друг к другу претензий. Как следователь смог "влезть" в наши отношения, и он, может быть, предполагает, что между нами есть конфликт и мы будем друг на друга жаловаться? А раз нет жалобы, значит, нет статьи, значит, нет виновной стороны, и это проиграть нельзя.

Смотрите, что у нас с вами получается. Сегодня Следственный комитет отрабатывает, я считаю, новую технологию снятия депутатской неприкосновенности. У нас есть первый вариант, который называется "гудковский", когда человек что-то оставил у себя и актив продолжает работать. Убрали из Думы. Второй вариант – "михеевский". Это когда человек передал добросовестно по договору цессии активы в управление. Его снимают за то, что он совершил мошенничество, и призывают привлечь к ответственности по 159-й (часть 4). Абсурд.

Сделка, которая называется "Банк". Я действительно продал в 2007 году. И Дмитрий Ананьев до сих пор не рассчитался со мной за "Волгопромбанк". И как раз те иски, те суды и процессы, которые я стал выигрывать в ноябре прошлого года в Москве, и были толчком, чтобы появились эти иски. Говорится: "Михеев продал, заключил..." Всего-навсего одна фраза. Самое большое преступление, что за три дня до продажи банку я заключил договор. Коллеги, а где в законе сказано, что, являясь сегодня собственником, если я через три дня что-то продаю, почему я сегодня не имею права заключать договор? Заставил, принудил председателя совета директоров банка – ложь. Потому что было решение Совета кредиторов, были оформлены все процедуры, и председатель Совета директоров банка исполнил свою обязанность – подписал данный документ.

Последнее обвинение. Я уже говорил, что сегодня отрабатываются три модели. Первая – какой-то следователь захотел и возбудил уголовное дело. Полтора года про это депутат не знает ничего. Через полтора года попадает оно в Следственный комитет, потом в Генпрокуратуру, потом выше, выше и сегодня я стою перед вами. Коллеги, на протяжении всего этого времени, шесть месяцев, я бегал за всеми следователями, за прокуратурой и говорил: "Возьмите мои данные и приобщите их к делу". Более того, мною написано 38 писем, обращений с приложением всех документов. Но ни один документ к материалам дела не приложен. Только точка зрения следователя.

Последнее обвинение, на мой взгляд, абсурдно. Я как депутат Государственной Думы написал не "обращение" и "давление", как сегодня это прозвучало. Если вы почитаете внимательно, там четко указано, что я делаю заявление о том, что зампредседателя областного суда товарищ Чаркин совершил ряд преступлений, и готовится еще преступление. И там, по-моему, 20 пунктов, которые я перечисляю, со свидетельскими показаниями, с аудиозаписями. Подготовленный материал. Бери и работай с ним. Причем я, обратите внимание, жалуюсь председателю суда. А до этого написал 198 жалоб и Президенту, и в Следственный комитет, и в Генпрокуратуру. И все работали с этими обращениями. Но именно это заинтересовало. Более того, в тексте дважды сказано, что это не депутатский запрос, а это именно: "Прошу вас разобраться с теми злоупотреблениями, которые сегодня вытворяет господин Чаркин". Вместо того, чтобы с этим разобраться, это дело передают господину Чаркину, и он, оказывается (опять же, я это узнал через полтора года), написал заявление о возбуждении уголовного дела. При этом я получил ответ от председателя суда, что они провели проверку и не увидели, к сожалению, тех нарушений, которые были озвучены мною. Но при этом, кроме самого Чаркина, никто больше не опрашивался.

Коллеги, налицо сокрытие преступления. И сегодня меня пытаются подвести под то, что я давил на правосудие. Давление на правосудие – это когда любой человек обращается к лицам, участвующим в судебном процессе, путем предложения денег, давлением, шантажом и так далее. Коллеги, я написал письмо должному лицу о фактах злоупотребления. Так вот, последняя модель, которая сегодня нам с вами всем грозит – любой наш запрос сегодня называется "давлением на правосудие". Завтра любой наш запрос будет считаться давлением на Генпрокуратуру, давлением на Следственный комитет и так далее. То есть сегодня все мы становимся потенциальными заложниками наших же депутатских запросов. И захотят ли депутаты Государственной Думы после сегодняшнего делать депутатские запросы, отвечая на письма нашего населения? Спасибо.

Сергей Миронов:

– Уважаемый Александр Эммануилович (Буксман – Прим.), вам представлен пакет документов (представил документы Олег Михеев), которые полностью опровергают заключение следователя о залоговом имуществе, выделенном с ООО "Глория М", и подтверждают, что имущественный комплекс все время находится на этом предприятии и как у залогодателя.

Я не будут перечислять весь пакет документов, он у вас есть. Но из этого пакета документов совершенно очевидно, что это имущество не только не выбывало из ООО "Глория", но и заявитель, то есть банк, все это время знал об этом и предпринимал шаги к реализации этого имущества по цене гораздо выше залоговой стоимости из суммы кредита. И в этой связи очень простой вопрос. Почему до сих пор не снято главное обвинение, с которого вы, собственно, и начали свой доклад, по поводу того, что якобы Михеев путем мошеннических схем выбил имущество, находящееся в залоге у банка? И другими словами. Почему вы не слушаете другую сторону, только одну сторону, а документы другой стороны просто отвергаете?

Александр Буксман:

– Сергей Михайлович, все доводы в данном случае еще не имеющего процессуального положения депутата Государственной Думы Михеева, исследуются. Все документы, которые он просил приобщить к делу, приобщены. Но я вам должен сказать: на сегодня ситуация такова, что этот центр выбыл из владения банка. Этот центр не находится, как залоговое имущество. "Глория М" обанкрочена. Кредит не возвращен. В состоянии, в процедуре банкротства участвуют абсолютно все кредиторы, это аффилированные депутату структуры, которые даже не начали процедуры, они никак не соберутся, они ее просто торпедируют.

Светлана Горячева:

– У меня вопрос к представителю Следственного комитета Василию Ивановичу (Пискареву – Прим.). Я прочитала внимательно уголовное дело, и у меня только один вопрос к вам. Может, потому прокуратуре и следственным органам не хватает времени и сил заниматься многомиллиардными хищениями, что вы для того, чтобы повышать свои показатели, вторгаетесь в гражданско-правовые отношения, где чисто коммерческие споры, и нет ни копейки государственной собственности? Почему вы не приобщили эти 80 судебных решений к материалам для того, чтобы понять и разобраться, кто же там прав, кто виноват, если вы в этот спор уже влезли? Почему не сделали этого? Почему так тенденциозно подходите? И еще вопрос. Да кто же в России будет заниматься бизнесом, если вы в этой ситуации вместо того, чтобы защищать закон, лезете в гражданско-правовой спор и пытаетесь в нем разбираться? Зачем вам это нужно? Мне кажется, что там даже перспективы судебной нет, так скажем, по этому вашему так называемому "дутому" уголовному делу.

Василий Пискарев:

– Спасибо, Светлана Петровна. Что касается многомиллиардных хищений. Если вы следите за выступлениями представителя Следственного комитета о хищениях, которые расследует Следственный комитет, то, наверное, посыл о том, что комитет бездействует все-таки не очень верен. Сейчас в производстве Следственного комитета находится целый ряд уголовных дел именно о многомиллиардных хищениях бюджетных средств. Это и по томографам медицинским, по которым уже осуждено несколько десятков должностных лиц, это по "Оборонсервису", также есть и другие дела. Если есть необходимость узнать в целом о работе по этому направлению, то я могу отдельной справкой доложить. Что касается самого уголовного дела и материалов проверок, о которых мы сегодня говорим, то в основе получения кредитов в банках (названий не называю, потому что они сегодня звучали) были положены подложные документы. Документы подложные. Никто бы никогда бы не занимался расследованием дел, если бизнес был бы честный и чистый. Если в основе бизнеса лежит обман и желание получить кредит, и заведомо известно, что он не будет возвращен, и прикладываются документы, которые являются подложными, то везде, во всех странах это называется "мошенничество", а не только в Российской Федерации.

Антон Беляков:

– Глубокоуважаемый Александр Эмануилович, вы – профессионал, если можно, квалифицированно поясните два момента. По первому эпизоду. Михеева обвиняют в том, что взяла его компания кредит, после чего он вывел имущество. Михеев покажет свидетельство о собственности, о том, что семь лет это имущество никуда не уводил. Собственник был тот же. По второму эпизоду. Михеев вообще не является стороной сделки. Есть тот, кто дал кредит, и тот, кто взял кредит. Михеев – поручитель. Вопрос: причем здесь Михеев? Он не получал имущество, не получал кредит, не получал деньги. Если можно, квалифицированно объясните. Я понимаю, что есть высокая политика. И сейчас очень много вопросов абстрактных. Вот конкретные два вопроса. Где состав преступления? Мне непонятно.

Александр Буксман:

– Антон Владимирович, видимо, на слух действительно очень сложно воспринимать ту информацию, которая звучит с трибуны. Что касается первого эпизода. Послушайте, человек берет кредит от имени юридического лица, где он владеет 89-ю процентами. Далее, закладывает в качестве залога это свое предприятие ООО "Глория", акции, собственность в виде недостроенного объекта торгово-развлекательного центра. Затем инициирует банкротство своего предприятия "Глория", выводит активы. Торговый центр тоже, естественно, выходит из возможности банка его заполучить, поскольку собственник предприятия в банкротстве. Кредиторы, аффилированные лица и предприятие – банк (кредитодатель) не может заполучить ни акции. И? кроме того, сам Михеев растратил более 70 миллионов рублей, полученных им на его счета.

Дмитрий Гудков:

– Уважаемый Александр Эммануилович, внимательно слушал ваше выступление. И мы тут с коллегами посчитали, вы наговорили на "пятнашечку" для Олега Михеева, ну, минимум на 12 лет лишения свободы. Это действительно серьезные обвинения. Вы тоже должны понимать, что механизм лишения депутата неприкосновенности должен использоваться только в тех случаях, если депутат отказывается сотрудничать со следствием, не ходит на допросы, одним словом, если депутат бегает от следователей. Вы понимаете, здесь ситуация ровно наоборот, депутат бегает за вашими следователями, которые почему-то разбегаются в разные стороны, как будто они сами правонарушители. Вот смотрите, я вам сейчас покажу, повернитесь, пожалуйста, Александр Эммануилович. 38 депутатских запросов Михеев написал и в вашу службу, и Бастрыкину, и Бортникову, всем подряд. К сожалению, материалы не приобщены к делу. Михеев сам ходил в Генеральную прокуратуру. И в этой связи у меня вопрос: почему Генеральная прокуратура не обратилась официально к Михееву и не обратилась в Государственную Думу с просьбой обеспечить его участие в следственных действиях? Почему вы это не сделали?

Александр Буксман:

– Отвечаю вам, Дмитрий Геннадьевич, прямо и непринужденно. Дело в том, что Михеев говорит, что он бегает за следователем, на самом деле все наоборот. Все его заявления как раз в свою собственную защиту. Он говорит: я – депутат, я – неприкосновенен, почему меня вызывают на допрос в качестве свидетеля? Я лично рассматривал эти жалобы и давал ему ответ в январе этого года. Таких жалоб было множество, рассматривали другие заместители.

Выступление Валерия Гартунга:

– Уважаемый Сергей Евгеньевич, уважаемые коллеги, я сначала коснусь фактов, а потом попробую дать им оценку.

Первое. Четыре эпизода дает Генеральная прокуратура в своем представлении. Первый эпизод, где якобы описывается факт преступления, и там уже содержится требование привлечь нашего коллегу в качестве обвиняемого. Сразу хочу сказать, что там состава преступления нет.

Александр Эммануилович (Буксман – прим.), я вас очень уважаю, я понимаю, как вам тяжело сегодня. Ведь материалы, которые опровергают ваши доводы, до сих пор не приобщены к делу. И вы на них не ссылаетесь. Они так и не стали предметом рассмотрения в Государственной Думе. Мало того, Олег Михеев на комитете предъявил выписку – единственный документ, который подтверждает права собственности той или иной организации на объекты недвижимости. Он ее показал – вот она. Но в обвинительном заключении, в представленных материалах Генеральной прокуратуры указывается, что похищено имущество, выведено из состава имущества должника. Нет, наличия преступления здесь нет!

Второе, по следующему эпизоду, который касается споров о моторном заводе. Коллеги, передо мной выступал Дмитрий Федорович Вяткин ("Единая Россия" – Прим.). Он правильно сказал – только суд может установить истину. И что же, господа, суд в этом деле уже установил ее, есть судебное решение. Почему мы в одном случае учитываем судебное решение, в другом нет? Ни одного судебного решения, подтверждающего правоту Олега Михеева, в материалах, представленных в Государственную Думу, нет. Олег Михеев уже представил все документы, которые он направлял в следственные органы. Но во внимание это не принималось.

Следующий эпизод. Договоры... Здесь предъявляют претензии, что Михеев якобы составлял фиктивные договоры. Где фиктивность? Есть судебные решения, которые проводили в рамках гражданского судопроизводства, в рамках спора хозяйствующих субъектов, проводили экспертизу этих документов и установили эти факты. И в судебных решениях это есть. И Олег Михеев предъявил все эти судебные решения. Почему это сейчас снова становится объектом рассмотрения? Да потому что кому-то это не нравится, кого-то не устроили эти судебные решения. И теперь пытаются другим путем, через Генеральную прокуратуру зайти и снова, по уже вступившим в силу решениям, добиться нового. Ну как так? Мы о чем здесь говорим? Ведь мы – высший законодательный орган и должны законы уважать. Если есть судебное решение, оно должно выполняться, ведь оно вступило в законную силу. Есть законный порядок обжалования судебных решений. Причем многие из них прошли все инстанции, вплоть до Верховного и Высшего арбитражного суда. Нет, это не принимается во внимание. Я понимаю, что не все здесь юристы, не все могут в этом разобраться, но Генеральная прокуратура все понимает. В этом и заключается комичность ситуации.

Последний, четвертый эпизод. Дмитрий Федорович сказал, что это не связано с депутатской деятельностью. Погодите. Когда есть обращения граждан к депутату, то мы обязаны на них реагировать. Скажем, когда они указывают, что есть признаки состава преступления и просят направить письмо... Что мы с вами должны делать в этой ситуации? Мы обязаны направить тому, кто может разрешить этот вопрос по существу, что мы и делаем. В данном случае это рассматривается как давление на суд. Но, извините, это никоим образом так не может рассматриваться.

А теперь по сути того, что же на самом деле происходит. По первому эпизоду... Помнится, в прошлом году у нас здесь выступал бывший министр внутренних дел, и я ему задавал вопрос по компании <...>, в которой такая же схема была. Выдается кредит ведущей строительство компании, которая оказалась в тяжелом положении. Подписывается кредитный договор, берется поручительство учредителя, в залог берутся все объекты недвижимости и др. А потом кредит не выдается полностью, компания попадает в трудную ситуацию, банкротится и все имущество... В итоге по не выданному 200-миллионному кредиту взыскано 2,5 миллиарда. Это что? Это рейдерская схема – сто процентов. Здесь один в один – те же варианты. О чем мы говорим?

Сейчас Олегу Михееву предъявляют претензии: вы как собственник какие шаги предприняли? Он как собственник, как поручитель идет в банк, ведет переговоры. Ему предъявляют претензии: вы же депутат, вы занимаетесь противозаконной деятельностью. И в то же время ему говорят: а почему вы, как поручитель, ничего не предпринимаете? Подождите, давайте разберемся тогда, почему получаются взаимоисключающие претензии к Михееву в одном и том же зале? Согласитесь, но это просто несправедливо. И потом, неважно – депутат он или просто рядовой гражданин, он имеет право на защиту. И только судебное решение может установить факты наличия или отсутствия состава преступления. В деле Михеева все это имеется, но так и не стало предметом рассмотрения ни в Генеральной прокуратуре, ни в нашем комитете. Я присутствовал на комитете. Как мне сказали сегодня, председатель комитета заявил, что всесторонне все обсудили. И даже три (!) минуты мне выделили на выступление! Ну, действительно, за три минуты можно все рассказать, когда Генеральная прокуратура вот такую пачку документов представила, а Михеев предъявил вот такую пачку судебных решений! Никто их не рассматривал!

Уважаемые коллеги, в этой ситуации может оказаться любой гражданин Российской Федерации, который в судах отстоял свои права. Потом это кому-то не понравится, и это лицо, при его очень серьезных возможностях, попытается изменить все в свою пользу. Недаром на Руси была такая поговорка: "С сильным не дерись, с богатым не судись". Вот мы как раз видим ее в действии.

Поэтому, коллеги, я считаю, что мы ни в коем случае не должны втягиваться с этот некрасивый процесс. Всем очевидно, что это чистый коммерческий спор, который был предметом рассмотрения в судах общей юрисдикции, и решения по нему вынесены. Мы это все понимаем, и, тем не менее, ведем разговоры о том, что не можем рассматривать дело по существу, по формальным признакам. Коллеги, мы должны вынести мотивированное решение, подчеркиваю – мотивированное. Но есть ли у нас мотивы, если мы даже аргументы второй стороны не рассмотрели? Нет! Как минимум, наше предложение было такое: давайте создадим комиссию и разберемся во всем. Никто не против, что все это нужно тщательно рассмотреть. Нет, такой возможности нам не дается. Мы будем голосовать "против".