Комментируя прогноз замминистра Минэкономразвития Андрея Клепача об ожидающих Россию в ближайшие 20 лет финансовых кризисах, Председатель Комитета ГД по энергетике, депутат Государственной Думы Иван Грачев заявил: "В 2009 году, при обсуждении бюджета на следующий год, Минфин и Минэкономики предполагали, что бюджет будет дефицитный и программы по развитию страны потребуют сокращений. По моему мнению, никакой второй волны кризиса не должно было быть и 50-летней рецессии, про которую говорил А.Л. Кудрин, так же. После кризиса 2008 года в российской экономике должны последовать стадии восстановления, переходный период и дальше экономический рост в течение 9 лет".

Грачев считает, что имели место два глобальных кризиса, 1998 и 2008 годов, с периодичностью десять лет или чуть меньше. Они были необычные и появились на пересечении непропорционально развивавшегося виртуального (бумажного) и реального рынков. Никаких мер по устранению такого типа кризиса, по мнению депутата, не предпринималось и рассуждения про налог Тобина (налог на операции с иностранной валютой), как средство борьбы с ним, вредны.

"Я просчитывал на моделях, – сказал депутат, – налог Тобина ничего не дает и по-моему мнению, этот налог вреден. Соответственно никаких идей, как блокировать аналогичные кризисы мир пока не выдал, а это означает, что кризис воспроизведется с периодом приблизительно в 10 лет." По словам депутата, оснований для такого прогноза у него были, а сейчас они есть и у Андрея Клепача. Опоздание же в два года по отношению к прогнозам Грачева произошло из-за отсутствия моделей, которые позволяли бы сравнивать поведения индексов виртуальных и реальных рынков. Кризис образуется на их стыке, а анализ совместного поведения позволяет делать некоторые выводы. Например, кризис 2007 года был предсказан за пару лет. Точную дату его предсказать было нельзя, но по соотношению и динамике реального и виртуального индексов можно было сказать, что ситуация в предкризисном состоянии.

В 2009 году соотношение индексов было такое, что ни малейших оснований для прогнозирования дальнейшего кризиса по уже имевшему место сценарию в мире не было. А. Клепач, по мнению депутата такими моделями не располагал и соответственно ему потребовалось существенно больше времени, чтобы это зафиксировать.

Кризис 2030 года, по словам И.Д. Грачева, пока предсказывать рано, т. к. мировое сообщество может успеть принять решение, позволяющее избежать кризисов такого типа. До 2018 года оно не сможет принять решения, т. к. на сегодняшний день ничего похожего не обсуждается.

Предстоящий кризис, вероятно, будет глубже и мощнее кризиса 2007 – 2008 гг., на это указывает развитие предыдущих кризисов. "Я думаю, что тогда в мире всерьез начнут обсуждать, что делать с виртуальными рынками и как их можно регулировать, – считает И.Д. Грачев. – Я всегда привожу в качестве примера немецкую и американскую ипотеки. Если внимательно разобраться, то этот пример дает немедленный рецепт для регулирования рынков. Дальше вопрос политической воли и выгоды мирового сообщества.

Существует реальный рынок недвижимости, он реализует дома, квартиры через ипотеку, через кредиты. Американская модель ипотеки дает любой кредит, а немецкая не более 70% отрыночной стоимости недвижимости. Более того, в американской модели можно дальше, на этой основе, выпустить сколько угодно ценных бумаг. Ведь если есть закладные, то их можно "собрать в мешок" и выпускать ценных бумаг столько, сколько берет рынок ценных бумаг. В немецкой же модели, которая была реализована в российской ипотеке, это "железно" запрещено. И ценных бумаг нельзя выпустить более 70% от текущей рыночной стоимости недвижимости.

Американская модель сама "вылетела в трубу" и явилась причиной последнего кризиса, т.к. на основе "бумажек" банки выпускали третичные и четвертичные бумаги – "пулы", которые распределялись по всему миру, а в основе, в реальном секторе был "пузырь" – неверная оценка стоимости недвижимости.

Немецкая модель ипотеки наглядно показывает, что можно, а что нельзя делать в сфере рынка бумаг. Ведь она спокойно развивалась в кризисный период, стройсберкассы росли по 20% в год. Поэтому надо на основании реальных рынков и их оборотов устанавливать "железные" ограничения они могут быть разные, в зависимости от волатильности, от ошибок и размахов рынков.

Такие модели, по словам депутата, создать и сделать международные законы не сложно, это гарантировало бы избавление от кризисов такого рода. Дальше, как сказал И.Д.Грачев, начинаются политические моменты. Например, Великобритания погубила свою реальную промышленность и в значительной степени ВВП в виртуальном секторе. Финансовые центры в Лондоне в жестком варианте "вылетят в трубу", соответственно необходимы какие-то более мягкие варианты. А Германии, наверняка будет это выгодно, т.к. у нее есть и финансовые центры и реальная промышленность. И остается приблизительно 7 лет до следующего кризиса, период восстановления затянулся из-за политических проблем Европы. Про кризис 2030 года говорить пока рано, многое зависит от результатов 2018 года и от того, как реально отработает машина изменения мировых правил по финансовым рынкам.

Экономика России на сто процентов коррелирована с глобальной мировой экономикой, зависит от нее, в том числе и от ее кризисов. Более того, по словам депутата Россия пережила кризис 2007-2008 годов хуже других стран, провал по промышленности был один из самых тяжелых, в значительной степени, из-за неправильной валютной политики. В частности, укреплением рубля, которое абсолютно не соответствует состоянию реального сектора экономики. Сырьевая составляющая определяет цену рубля по отношению к доллару, соответственно при его провале равновесное значение рубля совершенно иное и как только сырье падает, то нынешний курс – 29 рублей за доллар – становится фикцией. Это значит, что существующие масштабы обвала увеличатся и катастрофа будет значительно глубже и больше для России. К сожалению, пока никакие выводы не делаются. За последние три месяца рубль укрепили на 10%. При том что Бразилия, страна экономически аналогичная России, при укреплении реала на 2% отправила в Америку огромную, во главе с президентом, делегацию, которая отчаянно "давит" на американцев, говоря, что из-за ослабления доллара на 2% укрепился реал, что катастрофически сказывается на экспорте Бразилии. Россия же сама, без всякого давления и внешних обстоятельств, берет и укрепляет рубль на 10%, не имея ни малейших оснований на это.

По мнению депутата, существует три вещи, гарантирующие разгром реального сектора экономики в России. Первое – это неправильное регулирование национальной валюты. Второе – неверная налоговая политика. Семь лет до последующего кризиса можно проводить налоговую поддержку инновационного развития, реальную поддержку диверсификационного развития экономики. Третье – это конечно, энерготарифы. Ведь если они у нас выше, чем в Америке в полтора раза, значит, вся энергоемкая промышленность уничтожается полностью.

Россия стала полностью сегрегированной страной. И если ничего не предпринимать в этом направлении, то в таком случае будет происходить дальнейшая деградация всего общества, инфраструктуры и при таком развитии событий сегрегация будет усиливаться. Поэтому, по мнению депутата, думать нужно сегодня, если у нас есть пять лет до следующего кризиса. Необходимо создавать рабочие места, причем не сырьевые, а для этого необходима правильная налоговая политика в части энерготарифов. Необходимо подавление бимодальности страны, в частности этому может способствовать налог на роскошь и наоборот, освобождение предприятий от налогов при создании рабочих мест. И.Д. Грачев сказал: "На мой взгляд, это вещи ясные, необходимые для России. Мир ничего в плане преодоления последующего кризиса не сделает до 2018 года. И мы сами должны делать шаги, или попадем в такую кризисную ситуацию, с которой России будет сложно справиться".