Андрей Кузнецов о создании института наставничества в сфере профилактики правонарушений несовершеннолетних

Андрей Кузнецов:

- Вопрос к разработчикам. Ну, конечно, это благая очень идея, и самое главное, чтобы этот институт, который создаётся, не превратился в институт имитации бурной деятельности. Так вот, он чтобы в это не превратился, нужно два инструмента мощных: это ответственность и обязанности.

Вот в данном контексте каковы обязанности наставника по отношению к наставляемому? И каковы обязанности наставляемого по отношению к наставнику? Как это будет работать? Заключаться ли какой-то договор будет, где это всё прописывается, и так далее, и так далее? Потому что всё на добровольных основах посыплется, если не будет конкретной заряженности на результат конечный. Вот как вы это видите?

Спасибо.

Артём Метелев:

- Да, уважаемый Андрей Анатольевич, я уже отвечал на этот вопрос в части функционала наставника. Вот могу вам зачитать тот проект текста коротко, который будет ко второму чтению.

Ещё раз, с согласия родителей или иных законных представителей посещать несовершеннолетнего по месту, где он проживает, или по месту учёбы, содействовать организации внеурочной занятости, обеспечению досуга несовершеннолетнего, получению им дополнительного образования.

Третье. Проводить беседы с ним, его родителями или законными представителями.

Четвёртое. С согласия родителей или представителей привлекать к благотворительной добровольческой деятельности, участию в спортивных, образовательных, культурных мероприятиях.

И пятое. Осуществлять иные функции в целях содействия физическому, интеллектуальному, психическому, духовно-нравственному развитию.

Это функционал наставника, которым он будет заниматься.

Что касается обязанностей, они будут прописываться, в том числе и в порядке Минпросвещения, и в том, что будет заключаться между наставником и комиссией.

Там много тонкостей и деталей, я вам сейчас про всё это просто сказать не смогу, но это, в том числе будет юридически закреплено между тремя сторонами: самой семьёй или законным представителем ребёнка, комиссией и наставником. Будет план-график, содержание работы, и каждая сторона будет понимать, что она делает.

И что касается ответственности другой стороны, конечно, если принято решение, семья согласилась, комиссия назначила, ребёнок в этом участвует. Если вдруг ребёнок не участвует, саботирует процесс, продолжает деструктив – это сигнал для комиссии относительно предложения оставлять его на учёте, либо ужесточения каких-то мер.

А если наоборот это происходит, соответственно, сигнал о том, что ребёнок исправился, его можно снимать с учёта и возвращать в нормальную жизнь. Но если вдруг наставник не подойдёт, мы в законе отражаем, что семья, либо комиссия может отменить, соответственно, наставника, либо его заменить, это всё тоже прописано.

Спасибо.

Андрей Кузнецов:

- Уважаемые коллеги, действительно, затронуты очень серьёзные моменты здесь, которые можно сейчас назвать, вот откровенно назвать пробелами. Вот смотрите, наставник, он ведь чему-то должен учить, куда-то наставлять, что-то делать конкретно. В этой связи люди все разные, у всех разные жизненные принципы. То есть один идёт в светлое будущее к коммунизму, другой готовится к загробной жизни, третий ещё что-то, да?

И вот мы с вами должны понять одну простую вещь. Вот это тот самый законопроект и та система, которая предлагается в этом законе, это очень правильно, что о такой системе задумались мы и начинаем её реализовывать, но отсутствует важнейший элемент, он называется "идеология".

Почему не сформулирован вопрос о том, кто такой наставник? То есть нет самого понятия почему? Да потому что там нет идеологии сейчас. Кого мы подбирать-то туда будем?

А отдавать это на добровольческую основу без идеологии, это вдвойне опаснее, понимаете? Потому что как вы будете спрашивать с этого наставника, правильно ли он делает? Вы прикрепите наставника к человеку, отчитаетесь о том, что у нас ребенок под присмотром и так далее, а он ему такое начнет задвигать, что ребёнок ещё хуже станет. А ответственность наставник не несет, потому что, ну вот как мы сейчас услышали: это же деструктивный ребёнок, а не наставник. Поэтому вот это, наверное, самое слабое место.

И, к сожалению, надо констатировать, что даже если вот мы сейчас это примем, а мы примем, проголосуем, да, в ожидании того, что во втором чтении что-то появится, но давайте честно, а появится у нас ко второму чтению вот этот идеологический блок туда, с учётом того, что у нас вообще в правовой системе сейчас идеологического блока нет? Вот это, как бы, заковыка.

Конечно, я ещё раз повторюсь, создать создадим, да, это всё будет: комиссии будут, бюрократия вся будет, вот о чём было сказано, что процесс будет забюрократизирован, это да. Это мы умеем делать. Потом будем ещё льготы давать, значит, и так далее, и поддержку, и отчитываться все будем. А вот этого самого главного, сердцевины вот этого содержания, её так и не будет. И будет ли это эффективно, большой вопрос.

Поэтому вот поддержим, конечно, но есть предложение всё-таки рассмотреть вот этот пробел и предложения какие-то сформулировать. Наверное, это потребует серьёзных мероприятий для того, чтобы это сделать.

Вот сейчас отдаётся всё на откуп Минпросу, а что у нас Минпрос там напишет? У нас там в Минпросе-то...