17 ноября на пленарном заседании Государственной Думы от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – ЗА ПРАВДУ" с заявлением по актуальным социально-экономическим, политическим и иным вопросам выступил Анатолий Вассерман:

- Уважаемые коллеги! За текучкой забываем юбилеи. Вроде недавней годовщины Великой социалистической революции, уже 105 лет в значительной мере определяющей направление развития всего мира. Недавно был и юбилей одного её следствия. 4 октября 1957 года первая в мире межконтинентальная баллистическая ракета – наша Р7 – вывела в космос первый в мире искусственный спутник Земли. Увы, всего 83,6 килограмма. Но меньше месяца спустя – 3 ноября – такая же ракета подняла второй спутник – больше полутонны с подопытной собакой. Для сравнения: первый спутник, удачно поднятый Соединёнными Государствами Америки 1 февраля 1958 года, вдесятеро меньше нашего первого – 8,3 килограмма.

Как ни странно, мы опередили США благодаря техническому отставанию сразу на двух направлениях. У них тогда была сильнейшая в мире стратегическая бомбардировочная авиация и заметно лучше, чем у нас, бортовая электроника. Их баллистические ракеты шли ближе к цели, чем наши, и для поражения хватало боеголовок поменьше. Вдобавок у них базы рядом с нами: в Европе, Турции, на юге Кореи. Поэтому их ракеты были меньше наших и летали ближе, а тяжёлые бомбы делались для самолётов. Вот и не создали они вовремя ракету с нужной для спутников грузоподъёмностью.

Свойства поражающих частей и носителей тесно связаны. Лаврентий Павлович Берия 15 декабря 1945 года ушёл с поста народного комиссара внутренних дел, чтобы сосредоточиться на руководстве первым специальным комитетом – по ядерной энергии. Но уже через год возглавлял и второй специальный комитет – по ракетостроению, и третий – по бортовой электронике. Не потому, что предыдущие их начальники справлялись хуже – хотя он и впрямь лучший в XX веке руководитель работ общегосударственного размаха. Главное – по ходу работы выяснилось, что направления усилий трёх комитетов нужно постоянно согласовывать.

Да всё наше народное хозяйство тогда направлялось не только на восстановление после тяжелейшей Великой Отечественной войны, но и на создание ракетно-ядерного щита родины, по сей день защищающего нас от того, что последний президент Чехословакии, соучаствовавший в её разрушении, ставший первым президентом отдельной Чехии Вацлав Вацлавович Гавел назвал – применительно к Югославии – гуманитарными бомбардировками.

Мир един во всём разнообразии. Значит, вроде бы разрозненные виды деятельности взаимосвязаны. Но мы осознаём такие связи зачастую с огромным запозданием. Поэтому популярна фраза об исследованиях, приписанная академику Льву Андреевичу Арцимовичу: наука – лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счёт.

Любопытство в науке (да и в технике) нужно: без энтузиазма не сыскать "то – не знаю что", не преодолеть трудности, заведомо не предвидимые заранее. Значит, нельзя считать чувства сугубо личными, да ещё пытаться на столь шатком основании экономить казённые деньги.

Но ещё при Горбачёве такая экономия введена в нашу моду. Как обычно, на основе давно накопленного опыта немногих стран, всё ещё почему-то именующих себя развитыми. Там с незапамятных времён основные источники ресурсов для научных трудов – энтузиасты да благотворители. Такой опыт вместе с явной нехваткой людей, способных самостоятельно добывать средства на сложные труды, породил грантовую систему финансирования исследователей. Эксперты рассматривают заявки, расставляют приоритеты и соображают, кому, сколько и на какой срок работы выдать.

Вроде бы логично: кто кроме специалистов может сопоставить значения разных направлений работ? Но тонкостей хватает. В частности, эксперты – тоже люди. Значит, подвержены манипуляциям, отработанным в коммерческой и политической рекламе. А ведь реклама – отдельная специальность, требующая отдельных талантов: далеко не всякий учёный (как и не всякий коммерсант) может хотя бы правильно выбрать себе рекламного агента. Вот и достаются гранты тем, кто удачнее расхвалит свою предстоящую деятельность.

Мало помогают грантовыдаче и наукометрические расчёты. Скажем, индекс цитируемости легко накрутить в рамках единой научной школы, чьи участники, естественно, ссылаются друг на друга куда чаще, нежели на коллег из других группировок. Подробный анализ может выявить такую взаимоподдержку, но не проясняет соотношение значимостей самих школ. И все подобные субъективные факторы вместе взятые меркнут на фоне объективной проблемы – взаимосвязей и взаимозависимостей.

Григорий Яковлевич Перельман объяснил отказ от престижнейших премий за решение фундаментальной математической задачи – доказательство гипотезы Пуанкаре – тем, что в своей работе опирался на результаты и предположения многих десятков коллег, так что наградить следует всех, без чьих трудов его достижение невозможно. Причём, львиная доля использованных им публикаций посвящена не самой гипотезе, а множеству иных задач, порою вовсе не связанных с топологией – закономерностями поведения поверхностей и тел при непрерывных деформациях: Пуанкаре предположил, что в пространстве любой размерности любое тело без отверстий можно перевести в сферу, и его предположение к моменту начала работы Перельмана уже доказали для любого числа измерений, кроме привычного нам – трёх. Любой грамотный учёный знает, сколь часто приходится заглядывать в новинки по тематике, выходящей далеко за пределы его текущего исследования.

Многие наукометрические методы – вроде индекса Хирша – отбрасывают вниз узкие направления, вроде бы важные лишь ближайшим коллегам, но в конечном счёте обеспечивающие подход ко множеству задач. Вероятность грантовой поддержки таких трудов пренебрежимо мала. Вдобавок наукометрия занижает значение публикаций начинающих учёных (это Хирш отметил для своего индекса в той же статье, где предложил его). А те особо нуждаются в поддержке со стороны, ибо традиционные возможности заработка у них малы.

Грантовая система напоминает блицкриг (от немецкого blitz – молния, krieg – война): сосредоточь силы на узком участке, направь в прорыв быстроходные войска и гуляй по незащищённым тылам, лишая фронт снабжения. Правда, если фронт успеет фланговыми ударами закрыть пролом, без снабжения вскоре останутся прорвавшиеся. Но главное – в природе нет незащищённых тылов, и фронты от прорыва не рушатся.

Мир целостен. Всё наблюдаемое разнообразие явлений и процессов порождается взаимодействием закономерностей. Они поддаются изучению и пониманию – то есть науке. Всё уже понятое использует практика. В XVII веке началась наука в современном понимании – с проверкой гипотез экспериментами. Уже через век она породила революцию в технике. Та тоже требует целостной картины мира: как фундаментальные открытия происходят на стыке многих научных специальностей, так и существенно новые разработки требуют привлечения идей и средств из многих разных технических направлений.

Увы, вот уже полвека на коллективном Западе и четверть века у нас (в России в целом и Российской Федерации, в частности) по многим серьёзным общественно опасным экономическим и политическим причинам образование выворачивают от формирования к разрушению целостной картины мира. Грантовая система в науке – не только одно из последствий, но и один из инструментов этого разрушения. Как член Комитета по просвещению участвую в восстановлении образовательной системы, создающей целостное мировосприятие. Тех же, кто лично или в составе организаций поддерживает науку, прошу обращать внимание прежде всего на широкие (в идеале междисциплинарные) планы.