24 мая на пленарном заседании Государственной Думы с докладом по актуальным социально-экономическим, политическим и иным вопросам от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – ЗА ПРАВДУ" выступил Анатолий Вассерман:

- Уважаемые коллеги! 19 мая сенатор Андрей Александрович Клишас написал: "Программа импортозамещения провалена полностью. Кроме бравурных отчётов отраслевых ведомств нет ничего". Насколько я могу судить, огорчение коллеги несколько преувеличено.

Например, в рамках программы импортозамещения Российская Федерация из нетто-импортёра продовольствия – то есть покупателя в большей мере, чем продавца, – стала одним из крупнейших в мире нетто-экспортёров. Да и по многим довольно сложнотехнологичным видам продовольствия, от вина до сыра, мы успешно конкурируем: по крайней мере, я не берусь отличить на вкус классический французский камамбер от отечественной его версии, а коллега Мария Валерьевна Бутина недавно показала ярмарку сыров, сделанных в её округе и вполне соответствующих мировым меркам. Уж и не говорю про новое поколение наших авиамоторов – вполне мирового уровня по большинству значимых показателей.

Тем не менее, на многих направлениях импортозамещение свелось к изменению направления закупки. Иной раз это неизбежно. Например, изрядную часть латиноамериканской сельскохозяйственной продукции мы теперь закупаем напрямую, а не через нидерландских посредников, но всё равно закупаем, ибо в нашем климате бананы не растут. Но боюсь, что наших чиновников (да и самих разработчиков и производителей) сдерживает ещё и воспитанная по меньшей мере с горбачёвских времён вера в нашу сиволапую неспособность сделать хоть что-то сложнее топора да лаптей.

Между тем, в нашей истории более чем достаточно успешных высокотехнологичных разработок. Приведу один пример, заодно показывающий, как коллективный Запад вообще борется против нас. В том числе и экономической войной. Очередной её раунд он начал задолго до государственного переворота 22 февраля 2014 года в Киеве.

Ещё в 2012 году General Motors решила продать своё немецкое отделение Opel, дабы выручкой покрыть достаточную часть долгов, чтобы кредиторы согласились реструктурировать остаток. По европейским меркам американское автостроение – изрядно отсталое, и покупателей не нашлось: по грустной немецкой поговорке, каждый автомобиль рано или поздно становится "Опелем". Только наш КамАЗ решил прикупить Opel: у того грузовые автомобили традиционно лучше легковых, а технологии, купленные вместе с самим заводом "под ключ" у Ford в 1970-х, исчерпали модернизационный запас. Когда уже согласовали сделку, правительство Соединённых Государств Америки неожиданно предоставило GM кредит на небывало льготных условиях: не только ставка чуть ли не ниже тогдашней 0,25%, установленной Федеральной Резервной Системой, но и акции, послужившие залогом по кредиту, остались в распоряжении совета директоров GM, так что те на собраниях акционеров голосовали за продолжение политики, поставившей компанию на грань банкротства. Очевидно, единственная причина такого аттракциона неслыханной щедрости – не допустить получения нами технологий, позволяющих обновить хоть одно направление хозяйства. Но СГА даже ценой ухудшения собственной репутации мало чего добились. Самой GM щедрый кредит не пошёл впрок: сейчас Opel уже в составе концерна Renault-Nissan. А КамАЗ, утратив надежду на закупку чужих разработок, направил сэкономленные деньги на усиление своего инженерного подразделения и в конце концов создал, если я правильно помню попадающиеся мне редкие сообщения, нечто даже лучше того, что можно было добыть в Opel.

Сейчас за демонтаж нами террористической группировки "Украина" её крыша – всё те же СГА – установила для нас ограничения куда жёстче. Заодно вынудила своего главного экономического конкурента – Европейский союз – вовсе прекратить сотрудничество с нами на многих жизненно важных для него направлениях. Конечно, сами СГА и ЕС теряют в целом куда больше нас, а к невзгодам чувствительнее нас. Но надеются на старую поговорку: пока толстый сохнет – худой сдохнет. Оправдается ли она?

Рассмотрю хорошо знакомую мне сферу. В бытность свою программистом интересовался смежными технологиями – проектированием и производством самой вычислительной техники. Поэтому представляю, как и когда мы сможем преодолеть установленные ведущими разработчиками ключевых её компонентов – процессоров общего пользования, видеопроцессоров, схем памяти – ограничения и даже запреты на их ввоз в Российскую Федерацию.

Прежде всего, у нас есть собственные процессорные архитектуры – системы команд и схемы их исполнения. Причём система "Байкал" опирается на международную разработку, объявленную открытой – доступной для общего пользования и совершенствования всеми желающими, а "Эльбрус" – вообще наше собственное творение, возникшее полвека назад, с тех пор по сей день развиваемое и применяемое пока на особо ответственных направлениях.

Но не буду перечислять их достоинства. Потому что и "Байкалы", и "Эльбрусы" пока производятся не у нас, а по нашему заказу на Taiwan Semiconductor Manufacturing Company. Наши же мощности по производству микросхем сверхвысокой степени интеграции (по многу миллионов – а то и миллиардов – элементов на одном кристалле), мягко говоря, изрядно устарели. Современнейший наш завод в Зеленограде куплен у AMD лет десять назад. Причём куплен потому, что сама AMD сочла его безнадёжно устаревшим и на выручку от продажи его нам создала новый. На зеленоградском заводе сейчас производятся микросхемы для банковских карт, радиочастотной идентификации, но процессоры уровня "Байкала" и "Эльбруса" вряд ли осуществимы.

Насколько я могу судить, мы можем создать оборудование, нужное для производства сверхбольших интегральных схем (СБИС) современного уровня сложности за два–три года. Недавно переслал в комитет по промышленности пару статей о ведущихся у нас работах, нуждающихся уже не столько в научных идеях, сколько в обычной денежной поддержке.

Но сможем ли мы продержаться хоть пару лет, необходимых для импортозамещения в Зеленограде или сходных технологических творений?

В июне 2011 года в статье "Отрицание отрицания" в "Бизнес-журнале" я предсказал на начало 2020-х накопление в мире вычислительной мощности, достаточной для планирования всего мирового производства как единого целого (и отсюда – радикальные общественные перемены). У каждого из вас есть сборник с этой статьёй. Но через несколько лет мне пришлось отсрочить прогноз до конца 2020-х. Ведь статью я писал как раз, когда резко сократилась скорость роста одного из ключевых показателей вычислительной мощности – тактовой частоты самых массовых процессоров: ранее она росла вдвое за год–полтора, а с 2010 по 2020 год выросла хорошо если вдвое. Разве что частота видеопроцессоров возросла чуть больше.

Дело в том, что как раз в 2000-е скорость работы процессоров стала достаточна для большинства массовых применений. Даже компьютерные игры – самые ресурсоёмкие приложения – сейчас идут на персональных компьютерах десятилетней давности немногим хуже, чем на новейших. Разве что видеопроцессоры всё ещё ускоряются – и то не столько ради игр, сколько для модных нынче криптовалютных вычислений (им вполне хватает набора команд, заложенного в процессоры для расчёта цветов и яркостей, воспринимаемых нашим глазом как содержательное натурное изображение). Но и тут уже виден предел потребной мощности, особенно с учётом разработки новых криптовалютных технологий, не столь ресурсоёмких.

Вполне уверен: даже ресурсов зеленоградского завода, давно купленного у AMD, хватит на покрытие наших нынешних реальных потребностей на всё время, нужное нашим же разработчикам и производителям оборудования для изготовления СБИС на освоение всего необходимого для полной независимости нас не только от глобальных разработчиков всё новых процессорных архитектур, но и от глобальных изготовителей вроде TSMC.