9 декабря Государственная Дума приняла проект федерального конституционного закона № 1057213-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (в части совершенствования правового регулирования вопросов организации, подготовки и проведения публичных мероприятий) и проект федерального закона № 1057230-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (в части совершенствования порядка организации и проведения публичных мероприятий). С докладом выступил первый заместитель председателя Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Дмитрий Вяткин. Вопросы докладчику Олег Нилов, Ирина Чиркова, Олег Шеин. От фракции выступил Олег Нилов. Дополнительно выступил Олег Шеин.

Олег Нилов:

– Тот же самый вопрос, только в продолжение. Ну, вот вы пишите, что уполномоченный орган в случае возникновения такой ситуации чрезвычайной, террористической незамедлительно предлагает организатору изменить место и время его проведения. Расшифруйте, пожалуйста, что это за орган такой уполномоченный? Я, например, понимаю, что террористическими актами у нас занимается ФСБ.

Значит, если это орган ФСБ, ну, какая-то логика есть. А если это местная поселковая администрация, то никакой логики я не вижу. То же самое касается угрозы пандемической, какой-то там чрезвычайной. Это у нас МЧС. Вот какой такой уполномоченный орган? Вы кому передаете такое право?

Я считаю, что вот это главная здесь недоработка. Достаточно одной этой закладки, для того чтобы считать закон вообще антиконституционным, потому что передать право, которое сегодня предоставлено у нас...

Дмитрий Вяткин:

– Значит, вы прекрасно знаете, что заявки могут подаваться в органы власти государственного уровня – это федерального, это уровня субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления в зависимости от масштаба и места проведения мероприятия. Соответственно, это и являются уполномоченные органы, куда подаётся заявка, от которых исходит ответ, соответственно, и они уведомляют.

Но вы знаете прекрасно, что если поступила информация, или сложилась такая ситуация, которая стала известна уполномоченным органам, которые мы называем спецслужбы, которые собирают эту информацию, обрабатывают, проверяют её, то в этом случае они обязаны незамедлительно уведомить все органы власти. И поэтому эта информация, поступая в уполномоченный орган, уже в понимании нашего закона о митингах, должна быть обработана, и ответ на заявку должен быть подан. Мы ничего им, какие-то сверхполномочия, которые есть у спецслужб, мы им не передаём. Их уведомили, что есть опасность возникновения, есть сигнал. Способы уведомления в данном случае, они различны в зависимости от степени, скажем так, защищённости той информации, которая передаётся, в том числе есть информация, которая передаётся с соблюдением мер обеспечения сведений, которые составляют защищаемую законом тайну.

Вы прекрасно знаете, есть различные способы связи – это и письменно, и спецпочта, и закрытые конверты. Вы знаете, что вплоть до глав муниципальных образований у руководителей органов... у государственных органов и органов местного самоуправления, вплоть до глав районов, у них есть соответствующая форма допуска. Ну, я вам азы такие рассказываю.

На самом деле здесь под уполномоченными органами понимается тот орган, куда подана заявка. И в случае поступления информации с соблюдением всех процедур организаторам подаётся предложение, возвращается предложение – давайте поменяем, перенесём, перенесём место, время, потому что мы обязаны обеспечить безопасность граждан.

Вообще вот эта вот система подачи заявок, все прекрасно знают, она не для того, чтобы кого-то ограничить, она для того, чтобы обеспечить безопасность как самих участников, так и тех, кто там не участвует, обеспечить сохранность имущества, исключить перекрытие дорог, повреждение коммуникаций, нарушение общественного порядка и безопасности. Вот в этом суть предварительного уведомления и предварительной подачи заявки – ни больше, ни меньше.

Ирина Чиркова:

– Уважаемый Дмитрий Федорович, вопрос про журналистов. Вот вы в своем выступлении сказали о знаке и удостоверении журналистов, но как раз по тексту видно, что вы знак меняете на формулировку "признак представителя СМИ". Как раз вот здесь не очень понятно, отличительный это знак будет или нет? Открываем словарь Даля: "Признак – это либо свойство, либо качество субъекта". Правильно? Мы же говорим, насколько я вас понимаю, это какой-то предмет отличительный, чтобы из толпы было журналиста видно.

Так вот понимаю, что вы обсудили этот вопрос с крупными федеральными СМИ, а что касается СМИ глубинки? Вот для них не будет это обременительно или неудобно? Вообще этот признак если будет определять МВД – не очень дружественная для журналистской братии структура, вот насколько, вы понимаете, этот признак будет понятен и удобен? Спасибо.

Дмитрий Вяткин:

– Да, спасибо, очень хороший вопрос. Мы сегодня как раз обсуждали в комитете, когда общались с Союзом журналистов и с представителями СМИ. Тоже задали вопрос, вот признак и знак, ну понимаете, знак – это вообще в понимании, "цифра пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке" и так далее, это нечто носимое. Но в то же время мы прекрасно понимаем, это может быть элемент одежды, это может быть светоотражающий элемент, который наклеивается на одежду.

Вот здесь мы не даем четких указаний, как, собственно, и сейчас в законе там знак. Что это за знак? Как он выглядит? Кто его утверждает? Кто его должен изготавливать? И так далее. Сейчас этого нет. Но мы даем возможность установить это единым для всей страны, причем обязательно согласовать с Союзом журналистов и с Роскомнадзором, естественно, с МВД, потому что МВД является уполномоченным органом, который и вырабатывает политику, и принимает нормативные документы в сфере обеспечения правопорядка в общественных местах.

И вы знаете прекрасно, что МВД всегда работает на публичных массовых мероприятиях. Представители полиции и Росгвардии работают на всех этих мероприятиях. Мы сегодня договорились так, что ко второму чтению, скорее всего, мы знак и признак уравняем, чтобы не связывать руки нашим коллегам и журналистам, которые сядут потом и выработают единый подход к тому, как это должно выглядеть.

Они сегодня говорили и в том числе, давайте подумаем про какое-то общее удостоверение. У всех удостоверения разные. Когда журналисты бывают задержаны, такое тоже происходит, когда происходят массовые нарушения, массовые задержания на публичных мероприятиях, то там у сотрудников правопорядка, зачастую, нет ни времени, ни возможности разобраться, кто перед ними.

Потом им показывают: там вот десять человек были задержаны, у всех десяти разные удостоверения, у кого-то бейджик, у кого-то наклейка, кто-то в жилете. Ну, в жилете, там видно, как правило, или нет. И все показывают разные удостоверения.

Сегодня даже говорили, что, может быть, журналистское сообщество выработает какой-то единый подход, и в том числе к документам. И, может быть, мы подумаем про реестр, но это их инициативы. То есть мы их законом, в принципе, в этом не ограничиваем. Мы даём им возможность самим определиться и договориться, самое главное, с органами правопорядка, чтобы и те знали, как выглядит журналист, и другие знали, и чтобы никто не перепутал.

Олег Шеин:

– Читаю вот в Интернете. В 2018 году на нужды "Единой России" было перечислено 8 миллионов рублей компанией "Северсталь Менеджмент", учредителем которой выступает кипрский офшор ... Означает ли это, что "Единая Россия" получает иностранное финансирование и всех вас надо арестовать?

Дмитрий Вяткин:

– Олег Васильевич, чувство юмора у вас, наверное, есть, но простите, я его не оценил. Всё, что касается финансовых вопросов политических партий, которые не регулируются ни тем законом, в который мы предлагаем внести изменения, ни нашим законопроектом, то здесь это предмет регулирования другого закона – "О политических партиях". В случае, когда поступают перечисления любой политической партии, вашей, наших коллег, в том числе "Единой России", и если выявлено, что там эти перечисления не должны быть сделаны, если они противоречат действующему закону, эти средства возвращаются. И так действуют все, в том числе и вы. Ну а насчёт ареста – это вы сами себе ответьте на этот вопрос.

Олег Нилов (выступление от фракции):

– Итак, продолжу то, на что не получил должного ответа. Если бы был ответ полный, я бы не стал выступать, уважаемые коллеги и уважаемый докладчик.

Итак, я напомню, что я говорил о том, в какой форме должен поступить сигнал из специальных ведомств о террористической угрозе. В какой форме? Если это будет форма, извините, телефонного звонка, ну, даже от соответствующего начальника ФСБ, то это никак не годится, уважаемые коллеги.

Это должен быть настоящим образом прописанный в законе акт. Да? Чтобы это было зафиксировано и потом можно было спросить с того же начальника ФСБ, у которого, может быть, в одном районе и в одном городе во время предвыборной кампании аж будет там десяток или другой угроз террористических актов, и никто не пойман, никто не найден. Вот этого не должно быть, уважаемые коллеги, если вы вписываете это как причину отмены публичного мероприятия.

Второе предложение. Я настаиваю на том, что во время предвыборной кампании (а есть такое всё-таки опасение, что как раз для этого готовится вот эта конкретная формулировка в законопроекте) должны быть какие-то другие гарантии, особые гарантии для проведения предвыборной кампании всеми, в том числе и присутствующими в этом зале.

Я напомню, что есть особый порядок рассмотрения дел в суде во время предвыборной кампании. Там не обычный порядок. Давайте и здесь тоже ужесточим эти требования.

Ну и вот такой размытый вариант, что если местной властью в случае угрозы возможного теракта или ЧП не может быть обеспечена безопасность, выписывается соответствующий отказ в проведении. Ну, как же так? А если власть не хочет обеспечивать эту безопасность?

А я напомню, уважаемые коллеги, почему у нас такое особое здесь отношение. Что если бы представители местных властей, которым вы передаете это право, были бы граждане целиком и полностью беспартийные, незаинтересованные в результатах исхода выборов, тогда была бы одна ситуация. Давайте передавайте это полномочие органам ФСБ. Пусть они принимают решение, если есть угроза такого террористического акта, а не местная власть, не глава администрации, который в том числе может баллотироваться в составе одной из партий как заинтересованное лицо. И он тогда не заинтересован обеспечивать эту безопасность, и будет выписывать красные карточки.

Олег Шеин:

– За минуту одной репликой. Читаем текст. Решением суда может быть признано массовым мероприятием одновременное пребывание или передвижение граждан в общественных местах, направленное на выражение и формирование мнений. И это есть публичное массовое мероприятие со всеми вытекающими последствиями при неуведомлении в виде штрафов, административных, а то и уголовных дел.

Был фантастический рассказ, где диктатор в каком-то городке ввел 22-часовой комендантский час, который горожане прозвали – "два часа гуманности". Так вот этот закон, по которому нет двух часов гуманности, и 24 часа граждане находятся по сути в ситуации бесконечного контроля.

Этот закон антиконституционный, направленный на то, чтобы воспрепятствовать людям выражать свою точку зрения и по сути антироссийский, антигосударственный, поскольку он препятствует государству видеть реально возникающие в обществе проблемы.

И наша фракция, естественно, голосует против него.