25 ноября Государственная Дума приняла проект постановления № 1055157-7 "Об основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2021 год и период 2022 и 2023 годов". Проект представила Председатель Центрального банка РФ Эльвира Набиуллина. Вопросы задали депутаты фракции "СР" Олег Нилов и Ирина Чиркова. От "СР" выступил заместитель руководителя фракции Валерий Гартунг.

Олег Нилов:

– Уважаемая Эльвира Сахипзадовна! Мы видим, что вопросы обманутых вкладчиков как не решались, так и не решаются. Мы видим, что многомиллионная армия жертв кабалы микрофинансовых организаций продолжает угнетаться этими ростовщиками. И вместе с этим банки активно начали заниматься совсем непрофильной деятельностью, пример – "Сбер", он уже не банк, дальше небанком будет ВЭБ, который занимается теперь и Роснано, и "Сколково", институтами развития, чем угодно банки занимаются, только не кредитной политикой в интересах граждан.

Это согласованная политика ЦБ, да? И кто будет нести риски, ответственность за непрофильные активы? Вы их как-то контролируете, одобряете? Где это обсуждалось хоть когда-нибудь? Давайте обсудим, чем заниматься банкам: бизнесом, санаториями, лизингом и прочим.

Эльвира Набиуллина:

– Вы подняли очень важный вопрос, он действительно находится в центре нашего внимания.

Мы видим, как бурно развивается то, что называется экосистемами, платформами. С одной стороны, для граждан это удобно, когда они в одном месте могут получить разного рода услуги дёшево, быстро и так далее, поэтому это развивается во всём мире.

С другой стороны, здесь, безусловно, есть риски, вы абсолютно правы. Мы очень внимательно на это смотрим.

И у нас есть ещё отличие ситуации, у нас, в отличие, например, от США, Китая и Евросоюза, там такие экосистемы создаются на базе технологических компаний, крупных технологических компаний и они пытаются идти в финансовые сервисы, поэтому вот там регулирование основное – это требование к этим экосистемам по раскрытию информации, антимонопольные требования, что и у нас надо сделать.

Но наша особенность в том, что наши системы развиваются на базе банков, которые привлекают депозиты населения. Поэтому третья задача наряду с тем, что делают в других странах – это регулировать деятельность банков, которые вкладываются в такие экосистемы. И мы собираемся это делать – это на постоянном мониторинге.

Скоро опубликуем доклад и обязательно с вами обсудим, потому что, на наш взгляд, это ключевая вещь – дать гражданам возможность получать такие услуги, не потерять конкуренцию, чтобы это не был один игрок.

И третье. Чтобы были все риски закрыты и регулирование было соответствующее, должен быть надзор соответствующий. Спасибо.

Ирина Чиркова:

– Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, тоже вопрос про европейский опыт. Важнейшая задача для регулятора – это сохранение выгодного для экономики курса валют. Европейский Центробанк ведёт вполне позитивный курс евро по отношению к доллару, чем поддерживает экономику. Какую политику планирует в дальнейшем вести Центробанк России в отношении валют, популярных среди россиян?

Спасибо.

Эльвира Набиуллина:

– Спасибо. Ну, насколько я знаю, Европейский центральный банк также не таргетирует курс. Да? И в Европейском союзе он тоже плавающий. Но стабильность курса достигается не за счёт прямого управления и попыток управления этим курсом, а за счёт денежно-кредитной политики. В условиях стабильно низкой инфляции обычно волатильность курса меньше. И мы, кстати, это тоже видим по истории нашей недавней.

Понятно, что в этом году на курс оказывали влияние и цены на нефть, и мировой спрос, и так далее. Но тем не менее движения были. Приблизительно, как в 2018 году амплитуда, и гораздо меньше, чем в 2015 и 2016 годах. Хотя вы знаете, как упали цены на нефть в этом году. Они ушли в некоторые периоды по некоторым маркам ниже нуля. То есть драматическое падение цен, драматическое падение экспорта. Тем не менее курс в соответствии с этими внешними событиями, конечно, был более стабилен, чем был в 2015 году и чем мог бы быть.

На это повлияла и политика таргетирования инфляции, и бюджетное правило, которое было введено. Но если на рынке будет повышенная волатильность, у нас всегда есть инструмент интервенций валютных. У нас золотовалютные резервы достаточны. И если мы видим какие-то риски, серьёзные риски финансовой стабильности, мы, конечно, можем интервенировать.

Валерий Гартунг:

– Добрый день, уважаемый Иван Иванович (Мельников, Первый заместитель Председателя ГД – Прим. ред.), уважаемые коллеги, уважаемая Эльвира Сахипзадовна!

Вообще очень интересное у нас идёт обсуждение. Обратите внимание, докладчики все говорят: мы высоко оцениваем качество этого документа. Вообще-то целью единой государственной кредитно-денежной политики является не хороший отчёт, а, наверное, повышение качества жизни граждан и рост экономики. А вот с этим у нас проблемы.

Поэтому я не буду говорить о качестве отчёта, а я буду говорить о качестве политики и того, что на самом деле происходит в стране и почему так происходит и что нужно было бы делать.

Оттолкнусь от того, о чём говорила Эльвира Сахипзадовна: поддержка граждан и экономики от последствий пандемии. Цель была, да? Ну и что? А доходы граждан у нас выросли, упали или как? Упали, причём серьёзно.

И это подтверждается тем, что граждане снимают со своих депозитов деньги и тратят последние деньги, которые были на чёрный день, не тот чёрный день, который у Силуанова никак не наступит, а тот, который у граждан уже наступил. И они эти деньги тратят и, соответственно, отток с депозитов есть.

То, что отвязали от цены на нефть, скажем так, курс рубля, ну, знаете… То есть взяли и всю тяжесть налоговой нагрузки переложили на внутренний рынок, освободили экспорт нефти от налогов и, естественно, при росте экспорта бюджет ничего не получает, соответственно, на курс рубля не влияет, потому что государство не получает. Вся нагрузка легла на граждан. Хорошо это или плохо? Я думаю, что плохо.

Дальше. ЦБ помог в реструктуризации кредитов. Вы знаете, как только началась пандемия, я тогда, Эльвира Сахипзадовна, и выступал с трибуны Думы, и вам направлял письмо, и говорил о том, что надо пересмотреть нормативы резервирования для банков, чтобы они, когда к ним обращаются заёмщики на заре реструктуризации, не обязаны были пересматривать рейтинг платежеспособности заёмщика и наращивать им резервы.

Было это сделано? Нет. Как прошли эту реструктуризацию заёмщики? Вы говорите: заёмщики перестали обращаться за реструктуризацией. Конечно, когда заёмщик в банк обратился за реструктуризацией, ему сразу – раз, процентные ставки на 3% подняли, хотя ЦБ ставки снижает. Вы это говорите, что, да, ЦБ ставку учётную снижает, но рынок с каким-то лагом это пройдёт. Да, с лагом в полгода, но за эти полгода как раз и обобрали остатки экономики. Поэтому здесь нужно регулировать.

Дальше. Что здесь надо было бы сделать?

Первое. Надо было, конечно, изменить нормативы резервирования.

Дальше – второе. Нужно развивать конкуренцию в финансовом рынке. Ведь что происходит? Вы нам говорите: финансовый рынок пережил – хорошо, и дальше переживёт. Конечно. Мы принимаем решение об отмене банковского роуминга. Что делают банки и крупнейший банк? Они отменяют банковский роуминг и вводят новые комиссии. И комиссий собирают по итогам года гораздо больше, чем до отмены банковского роуминга. Конечно, они "в шоколаде" будут.

А как они со ставками по реструктуризации кредитов обходятся, ну я вам уже сказал, главный наш главный банк страны. Если, скажем так, до пандемии заёмщик, хороший заёмщик со стопроцентным обеспечением кредитовался под 7%, то сразу же после того, как он обратился, ему дают уже под 10%.

Примерно такая вот история. Как с этим бороться? Развивать конкуренцию. Принимать меры регулирования, у вас всё для этого есть. Использовали вы эти механизмы? Нет, не использовали.

Дальше. Я уже сказал, конечно, банковская система будет "в шоколаде" всегда, если она монополизировала весь рынок, комиссию поднимает, ставки поднимает, ЦБ разводит руками, говорит: ну, мы ничего здесь сделать не можем.

Дальше. Я вот внимательно почитал этот документ, вы тут чётко обозначаете, что вы не единственный, кто влияет на единую кредитно-денежную политику, есть еще государство в лице Правительства Российской Федерации, вы прямо говорите, что есть факторы, на которые вы влиять не можете. Но тогда, может быть, когда мы этот вопрос здесь рассматриваем, рядом с вами министр финансов должен сидеть? Почему мы постоянно всё время с Эльвиры Сахипзадовны спрашиваем за то, что должен делать Силуанов? Это вот такое предложение.

Конечно, нет роста экономики, нет роста доходов граждан и, самое главное, 330 тысяч граждан потеряли в финансовой системе страны свои сбережения.

Вы когда-нибудь собираетесь их возвращать или нет? Они у нас у входа стоят с плакатами уже три года подряд. Какие-то решения будут или нет? Мы такую политику поддержать не можем. Спасибо.